Архитектурная соляристика

Легко увидеть, что данная работа – чистейшей воды «архитектурный фэнтези», образная архитектурная притча, относящаяся к искусству, но никак не к архитектуре.

Оба описанных типа «непостроенной архитектуры» имеют право на существование, не конкурируют между собой, поскольку выполняют разные функции. Но в то же время и «проектирование в заначку», и «архитектурные фэнтези», таят в себе подводные камни. Работая в жанре «архитектуры на опережение» неизбежно сталкиваешься с большими трудностями не только и даже не столько творческими. Так, в большинстве работ, посвященных таким нашим выдающимся архитекторам, как Леонидов, Мельников и другим мастерам отечественного авангарда (работы которых следует отнести к архитектуре на опережение, но никак не к «бумажной архитектуре») проскальзывает в неявной, но хорошо улавливаемой форме мысль, что их окружали сплошь нетворческие, недальновидные коллеги, не понимавшие истинно творческих мастеров. И только в наше время, якобы, положение качественно изменилось, и мы все наконец-то «поумнели», причем окончательно и бесповоротно, так что впредь подобных «безобразий» не допустим.

Подобная успокоительная мысль – чистейшей воды заблуждение. Опережающий свое время, (не только в архитектуре и дизайне) в принципе не может не сталкиваться с серьезным непониманием современников и соответственно не может избежать больших трудностей, как психологических, так и служебных. Вспомним знаменитую фразу Галилея: «А все-таки она вертится!» Нам со школьных лет внушили, что Галилея окружали сплошь неграмотные люди. Ничего подобного! Его обсуждали самые квалифицированные на тот период специалисты. Переводя на современный язык, это было заседание Ученого Совета, Диссертационного Совета и ВАК вместе взятых. И тем не менее – не поняли! Так было в прошлом, так происходит сегодня и так будет всегда. Это неизбежно, поскольку отражает определенные закономерности восприятия результатов любого подлинного творчества, и архитектурного в том числе. Так что обвинять своих коллег в непонимании авангардных решений из-за их «нетворческого мышления» не следует.

Для пояснения приведу такую аналогию. Предположим, некто приходит на стадион и видит, что на беговой дорожке происходит забег на длинную дистанцию. В этом случае теоретически возможны несколько вариантов. В первом случае он видит, что один из спортсменов бежит немного впереди основной группы. Эта ситуация не содержит никаких двусмысленностей – ясно, что данный спортсмен бежит чуть-чуть лучше других. Так и в архитектуре – проектировщика, создающего архитектуру по каким-то параметрам немного лучше, чем другие архитекторы, логично считать специалистом высокой квалификации. Труднее разобраться во втором случае, когда придя на стадион вы видите не совсем понятную картину – основная группа легкоатлетов бежит «нормально», а один – как-то странно – вдали, на другой половине круга. И непонятно, то ли он отстал на эту половину круга, то ли обогнал всех. И вдобавок он вообще бежит не в ту сторону: все бегут слева направо, а он почему-то справа налево (с точки зрения нас, наблюдающих этот бег).

Архитектор, работающий на перспективу, пытающий «бежать впереди», может оказаться в любом из описанных вариантов. Первый вариант наиболее спокойный. Чаще всего такие архитекторы на хорошем счету у руководства, в наше время имеют выгодные заказы и соответственно хорошие заработки. Хотя творческий вклад в развитие архитектуры вряд ли большой. В отличие от этого второй вариант чаще всего приводит к непониманию не только «посторонних», но, что гораздо хуже, со стороны товарищей по профессии. Неизбежны обвинения в том, что он «идет не в ту сторону», «не тем занимается» и тому подобное. Так что особой поддержки или хотя бы понимания своих работ лидеру ожидать не приходится.

Непонимание «в какую сторону бежать» может проявляться не только сиюминутно, но и через много лет. Так и сейчас очень часто можно встретить утверждения, что основное достижение Леонидова и его товарищей заключается в разработке новых архитектурных форм. Конечно, в их творчестве действительно было много новых для того времени форм. Но все же основная их заслуга не в формотворчестве, а в том, для обозначения чего они придумали новое слово – «жизнестроительство». Они пришли к мысли, что нужно бежать не столько к новым формам (хотя это, разумеется, не исключается полностью), сколько к формированию новой жизни с помощью архитектуры.