Архитектурные излишества: как полюбить Москву. Инструкция

По переулкам с чарующими названиями переместимся на Пречистенку. Если страдания Му-Му литературоведы относят к золотому веку русской прозы, то приключения следующего персонажа начинаются в совершенно другой период, во времена НЭПа. «Ах, люди, люди. В полдень угостил меня колпак кипятком, а сейчас стемнело, часа четыре приблизительно пополудни, судя по тому, как луком пахнет из пожарной пречистенской команды. Пожарные ужинают кашей, как вам известно», – причитает пока еще не очеловечившийся Шарик, главный герой «Собачьего сердца». Повесть Михаила Булгакова пользуется горячей народной любовью после блистательной перестроечной экранизации Владимира Бортко.

Большинство исследователей считает, что профессор Преображенский жил в доме № 24 по Пречистенке. Возможным прототипом яркого образа является родной дядя Булгакова, известный гинеколог Н. М. Покровский. Врач занимал внушительную квартиру в доме архитектора С. Ф. Кулагина. В «Собачьем сердце» зодчий Кулагин превратился в Калабухова и заставил Филиппа Филипповича воскликнуть: «Боже, пропал калабуховский дом!»

Своей вотчиной Шарик, похоже, считал все пространство Пречистенки. Во время прогулки до храма Христа Спасителя профессор Преображенский пытается приучить Шарика к ошейнику, и бедного пса его бывшие знакомые даже облаяли «барской сволочью» и «шестеркой».

Каштанка

Московских детей занимает и судьба чеховской Каштанки. Маленькая рыжая собачка жила у столяра Луки Александровича, испугалась на улице полкового оркестра и случайно потеряла хозяина. Каштанка попадает в руки к дрессировщику и обзаводится новым именем – Тетка. Но во время циркового дебюта собачка узнает старого хозяина и возвращается к нему.

Антон Чехов опубликовал душещипательный рассказ в 1887 году. Каштанка вполне могла выступать в цирке на Цветном бульваре – артист Альберт Саламонский открыл свое заведение несколькими годами ранее, в 1880 году. Администрация цирка ежедневно выделяла двадцать бесплатных билетов для бедных студентов. Чтобы воспользоваться привилегией, нужно было предъявить большую медную бляху. Впрочем, заведующий студенческим общежитием почему-то требовал за каждую бляху по одной копейке. Видимо, он хотел напомнить студентам, что бесплатный сыр можно раздобыть только в мышеловке.

Мальчик

Мы завершаем прогулку на станции метро «Менделеевская», где расположен памятник бездомной собаке. Пес по кличке Мальчик облюбовал для жизни подземный переход. Беззащитного щенка-подростка убили в 2001 году. Памятник «Сочувствие» установили в 2007 году на народные пожертвования. В создании скульптуры принимал участие музыкант Петр Налич.

Человеческие и собачьи судьбы оказались переплетены в городском пространстве. Они могут показать как примеры верности, так и свидетельства обмана и предательства. Оторванный от России Александр Вертинский напишет в стихотворении «О моей собаке»:

И когда мы устанем бежать за веком
И уйдем от жизни в другие края,
Все поймут: это ты была человеком,
А собакой был я.

По московским фабрикам и заводам

В дореволюционную эпоху московские промышленные предприятия располагались зачастую в самом центре города – так, прямо напротив Кремля на Софийской набережной находился завод Листа, занимавшийся работами по металлу. Не все предприятия были безопасными – так, в районе Павелецкого вокзала начинались Кожевники с ужасной почвой и множеством прудов для выделки кож. В современных «спальниках» часто найдешь следы кирпичных заводов, гончарного производства (в городе есть улица с чудесным названием Кирпичные Выемки).

Но в конце XIX века промышленная архитектура стала довольно интересным ответвлением отечественной школы зодчества – многие фабрики строились из красного кирпича, со временем предприятия выводились за пределы столицы, но в 2000-е годы был запущен проект редевелопмента промышленных территорий. Здесь стали располагаться лофты, офисы, рестораны, магазинчики, музеи, объекты креативной экономики. Подобная практика говорит о том, что любой старинной архитектуре можно найти современное применение. Побывайте в московских районах, где целые кварталы старых фабрик уже давно служат фоном для фотосессий, а бордовая «патина» благородно стареющего кирпича лишь придает очарования старому городу.

1. Голутвинская слобода. Один из первопроходцев приспособления промышленных корпусов под новые цели. Находится в районе Якиманской набережной. В 1-м Голутвинском переулке чудом сохранилась усадьба Рябушинских с каменным мезонином.

2. Фабрика «Эйнем», в будущем «Красный Октябрь». Сладкий запах витал над Замоскворечьем больше столетия. Строения занимают оконечность Болотного острова, где находится симпатичное маленькое здание Императорского яхт-клуба, построенное в 1892 году.