Архитектурные излишества: как полюбить Москву. Инструкция

До революции Москва не имела столь привычной нам стройной и округлой формы. В центре еще кое-как соблюдался радиально-кольцевой принцип планировки, а по окраинам, особенно в сторону юга, тянулись бесконечные кварталы Хамовников и Замоскворечья. Самым ближним «пригородом» Москвы в этом направлении считалось село Воробьево на одноименных горах.

Сразу после установления советской власти, в 1920-е годы, Воробьевы горы стали местом новых социальных экспериментов. Архитектор Иван Леонидов планировал возвести здесь Институт библиотековедения с огромной шарообразной аудиторией на 4000 человек. Временами она могла превращаться в планетарий. Дипломный проект мастера был гордостью советской школы и ВХУТЕМАСа, но так и не был воплощен в жизнь.

Постепенно, особенно после переезда в Москву Академии наук, окрестности Воробьевых гор становятся тихим местом, где жили представители партийной верхушки. Так, по дороге с «ближней дачи» в Кунцеве через Сетунь и Воробьевы горы иногда ездил Сталин.

С 1935 года горы получил новое название, Ленинские. Многие старожилы до сих пор по старинке так их и называют. Главная смотровая площадка страны вошла в кинофильмы, стихи и популярные песни.

Друзья, люблю я Ленинские горы,
Там хорошо рассвет встречать вдвоем;
Видны Москвы чудесные просторы
С крутых высот на много верст кругом,
Стоят на страже трубы заводские,
И над Кремлем рассвета синева…
Надежда мира, сердце всей России,
Москва – столица, моя Москва…

При Сталине, решая жилищный и градостроительный вопрос, особое внимание уделили юго-западному вектору. Книги тех лет подробно разъясняют затею: «Предполагавшееся ранее развитие Москвы на север было отвергнуто вследствие неблагоприятных санитарных условий. Кроме того, на севере уже имеются сложившиеся промышленные и населенные центры. В восточном направлении признано целесообразным дальнейшее, но в относительно небольших размерах, освоение неразрывно связанных с Москвой районов (Измайлово, Перово – Кусково, Текстильщики). После тщательного изучения пригородных территорий в натуре, по предложению товарища Л. М. Кагановича было принято основное направление развития города на юго-запад от Москвы. Это направление дает все предпосылки для создания образцового жилого района социалистической Москвы».

Московскому университету в середине XX века уже не хватало первоначального квартала, расположенного в пределах Моховой улицы. В лекционные аудитории 1 сентября 1945 года пришли студенты, сменившие винтовку на тетрадь и чернильницу. Остро чувствовался дефицит учебных помещений и общежитий. Вопрос был решен только после празднования 800-летия Москвы, когда в разных районах города начали возводить высотные здания. Главное здание Университета уже больше полувека является неотъемлемой частью контура Воробьевых гор.

Проектирование 240-метровой громады началось весной 1948 года, когда вышло постановления Совета министров СССР «О строительстве нового здания для Московского государственного университета». До этого не уточнялось, что новое здание займет именно Московский университет. Более раннее постановление, датированное январем 1947 года, гласило: «Построить 32-этажное здание на Ленинских горах в центре излучины Москвы-реки, разместив в нем гостиницу и жилье». Мартовский вариант уже предполагал размещение учебного заведения с «высотой в центральной части не менее 20 этажей». Как мы видим, до начала работ высота здания изрядно «плясала» даже в официальных документах.

Сначала важный заказ передали Управлению строительства Дворца Советов. Коллективом архитекторов руководил Борис Иофан, к тому времени уже прославившийся Домом на набережной и павильонами СССР на Всемирных выставках 1937 и 1939 года. Иофан больше двадцати лет своей жизни отдал утопической идее Дворца Советов. После войны строительство фактически заморозили, но на словах от идеи никто не отказывался вплоть до конца 1950-х годов, когда станцию метро «Дворец Советов» переименовали в «Кропоткинскую». Видимо, работа над зданием МГУ стала для зодчего своеобразной отдушиной. Но Иофан хотел строить здание гораздо ближе к реке, на самой бровке холма, что вызвало протесты специалистов. 3 июля 1948 года проектирование здания передали Льву Рудневу. Он был известен благодаря зданию Наркомата обороны и воистину «пхеньянскому» по стилистике кварталу Военной академии имени Фрунзе на Девичьем поле.