Архив Долки

Ответ прозвучал с дублинской интонацией, довольно безошибочной, и дружелюбно, словно из подлинной чуткости натуры.

— Ах, думаю, дела в городе в этом году хороши. Конечно, у нас тут тихий угол — и слава богу.

— Вы местный, видимо?

— Нет-нет. Вовсе нет.

Мик поигрался со своим стаканом, выказывая невозмутимость.

— Моя краткая поездка в Скерриз, — отметил он, — вообще-то не ради отпуска. Я приехал сюда поискать кое-кого, кто, похоже, в городе.

— Родственника?

— Нет. Человека, мною очень чтимого, писателя.

— А. Да?

— Дорогой мой сударь, не возьму на себя дерзость спрашивать ваше имя. Я сам его вам назову.

Слабые глаза, казалось, вслепую тыкаются в стеклянные стены пред ними.

— Назовете мне… мое имя?

— Да. Ваше имя — Джеймз Джойс.

Словно камень уронили свысока в недвижимый омут.

Тело напряглось. Человек нервно провел рукой по лицу.

— Тише, прошу вас! Меня под этим именем здесь не знают. Я настаиваю, чтобы вы уважали мои обстоятельства.

Голос тихий, но встревоженный.

— Конечно, уважу, господин Джойс. Более никаких имен. Но я по-настоящему рад встретиться лицом к лицу с человеком ваших достижений. Высоко имя ваше в мире. Вы замечательнейших писатель, новатор, несравненный летописец Дублина.

— Ну что вы, право.

— Не сомневаюсь ни в одном слове.

— У меня была суматошная жизнь. Туда-сюда, сами понимаете. Последняя война оказалась для всех очень злосчастной. Ни вещи, ни люди уж никогда прежними не будут. Правление Гитлера — чудовищная история. О да, люди страдали.

Он теперь говорил свободно, приглушенным голосом, и в нем был, вероятно, намек на облегчение.

— Думаю, мы все ощутили это влияние, — сказал Мик, — даже здесь, в Ирландии, вдали от гущи событий. Думаю, по крайней мере еще один херес мне не повредит.

— Конечно.

— Не удостоите ли меня чести выпить со мной?

— Разумеется, нет, спасибо. Я иногда выпиваю, но не здесь, само собой.

Он налил из бутылки.

— Любезен ваш отзыв на мой труд, — сказал он, — но позвольте заметить, что истинная моя работа едва ли возникла. Кроме того, мне приписывают такое, с чем я — ах — не имел ничего общего.

— Неужели?

— Неразбериха в Европе существенно мне все усложнила. Я потерял ценные бумаги.

— Это серьезная незадача.

— Воистину так.

— А новую книгу вы не… вынашиваете? Пишете ли что-то новое?

Он кратко, мимолетно улыбнулся.

— Писательство — не совсем то слово. Составительство, вероятно, более подходящее — или сращение. Задачу, которую я себе поставил, пожалуй, уместно было б определить как перевод с языка необработанных духовных понятий. Подчеркиваю слово перевод — в отличие от проявления. Это вопрос о том, как донести нечто в понятиях чего-то иного, что… кхм… довольно несочетаемо.

— Ну, я не сомневаюсь, это трудно. И все же вы всегда без запинки доносили и тонкое, и абстрактное.

— Ей-ей, это очень лестно. Но издал я мало.

Мик решил сменить направление разговора.

— Вы — второй великий первооткрыватель, какого мне выпала удача узнать.

— Так-так. И кто же ближний мой, когда в доме своем он?^{101}

— Зовут его Де Селби. Он не литератор, насколько мне известно, и определить его сферу — или сферы — интересов не так-то просто. Он математик-физик, химик, знаток динамики и достиг некоторых ошеломительных выводов в размышлениях о времени-пространстве. Более того, он, похоже, успешно вмешивается в ход или течение времени. Простите, если кажусь сумбурным, однако он, кажется, способен обращать время вспять. А еще он богослов.

Джойс вниманием своим явил заинтересованность.

— Этот Де Селби, — вымолвил он, — где живет?

— Близ Долки, если вам известно, где это.

— Ах Долки? Да. Интересное местечко. Я хорошо его знаю.

— Живет он один, в очень тихом доме среди деревьев, на Вико-роуд. При всех своих увлечениях человек он любезный и гостеприимный. Вовсе не безумный ученый, скажем так.

Любопытство в Джойсе разгорелось, он задумался.

— Интересно, да. Он и преподает тоже или же он — персона университетская?

— Вряд ли, не думаю. Не думаю, что он вообще ходит на службу — в привычном смысле слова. Он никогда не заговаривает о деньгах, но, вероятно, оттого, что их у него уйма.

Джойс опустил взор, размышляя.

— Состоятельный, одаренный, волен потакать своим причудам? Молодец какой.

Мику эта сочувственная мысль понравилась.

— Я всегда думал о вас, — сказал он пылко, — как о персоне, причастной к такого рода компании. В вашей работе, как мне видится, нет никакой спешки — неуместных взрывов, искусственных напряжений и всякого подобного. Вы — не искусствен. Понимаете меня?

— О нет, положение мое вовсе не таково. Ученые устремленья, конечно, хороши. Наша семья увлекалась политикой, господи им помоги, и музыкой, немного.

— Да, но все это — предметы ума. Ученые исследования Де Селби не отменяют интересов к более абстрактным материям. Более того, я уверен, что он бы счастлив был познакомиться с вашей персоной…

Джойс негромко хмыкнул.

— Познакомиться с моей персоной? Батюшки светы! Он, возможно, за это предложение вас не поблагодарит.

— Несерьезно…