Архив первый: АНТАГОНИСТ

Хано замолчала, но не потому, что ей больше нечего было сказать. Ба’астидка поймала себя на мысли, что ей бы стало намного легче, если бы всё решилось здесь и сейчас, с этим мужчиной. Внешне он был несколько неприятен и не выглядел здоровым, скорее слабым, а также отталкивающим, бесчувственным, и всё же Хано думала, что не против, если тем, кто займётся восстановлением рода Ра непосредственно, станет он. «Почему?» — спросила ба’астидка сама себя. Было ли дело в ней самой, усталой и на самом деле близкой к тому, чтобы сломаться, или же в его уверенности, абсолютном спокойствии и некоей жестокой, холодной надёжности?..

Хано не ожидала, что получит ответ, Соли же не подозревал, что ответит на незаданный вопрос.

— Как тебя зовут?

— Что? М-м-меня зовут Хано’Ра’Фиа. Нет, меня зовут Хано, этого достаточно.

— Это не моё дело, и всё же, Хано… Ты уверена, что выживание рода стоит твоих страданий? Всегда приятно видеть того, кто готов пойти против собственных убеждений и естества ради достижения желаемого, пусть даже лишь отчасти. Я бы понял, если бы твои устремления были направлены на защиту близких или осуществление мечты, это естественно. Но нечто столь иллюзорное… Ты уверена, что продолжение рода сделает тебя счастливой? Впрочем, забудь, подыхали и ради меньшего. Не моё дело. Вопрос.

— Вопрос?

— Выходит, то что случилось в подворотне, не было изнасилованием?

Хано была в замешательстве, в который уже раз за сегодня. И на сей раз замешательство оказалось… приятным:

— Нет, это на самом деле было… изнасилование… Он… — Хано вдруг поняла, что, ей достаточно рассказать, и станет намного легче. — Он тащил меня к инквизиторам. Глумился надо мной. Бил. Говорил, что род Ра скоро исчезнет. А потом… — Хано не заметила, как слёзы градом покатились по её щекам, растворяя горькие капли в горячей воде. — Потом он рассмеялся и сказал, что поможет сохранить Ра. Схватил за волосы, сказал, что отведёт в гарнизон, где каждый желающий поможет сохранить род предателей. Вытащил из дома. Одежда порвалась. Мне было больно, я… Я была в ужасе, но в глубине души хотела, чтобы он сделал со мной это. Чтобы они сделали это со мной. Тогда я подумала… Нас ведь всего четверо осталось…

Хано не договорила. Её прервал грохот. Нечто на огромной скорости ворвалось в ванную комнату, снеся при этом часть стены, и выдернуло Хано из воды. Нечто смотрело на Хано глазами, в которых чёрное пламя смешивалось с красным бушующими круговоротами. Нечто говорило ласково, но слова сквозили жаждой крови.

— В целом я не ничего не имею против любовниц, ведь единственной и неповторимой всё равно останусь я. Но если ты хотя бы попытаешься отнять у меня его первый раз, то я на твоих глазах уничтожу всё, что тебе дорого.

Хано’Ра’Фиа в ужасе пролепетала:

— Мы вовсе не…

— Это он вовсе не, а ты очень даже да. Подоплёка не интересует. — Резко осекла ба’астидку суккуба.

Лоскуты Живого Доспеха оплели Хано уже знакомым образом, и ба’астидка ощутила, как после всплеска её тело устремилось к дыре в стене.

— Стоп! — Соли слегка повысил голос, и стремительный полёт ба’астидки приостановился. — Хано, спроси. — Добавил он так, словно происходящее никоим образом его не касалось.

Хано’Ра’Фиа не сразу поняла, что имел ввиду Вэ Соли. Она с трудом сфокусировала взгляд на кровожадной демонице, и тут до неё дошло:

— Го-госпожа Ве-вета! — Заикаясь, обратилась она.

— Чего тебе?

Хано, голая, беспомощная, подвешенная, оплетённая копошащимися красными тентаклями, собрала остатки силы воли в кулак и задала свой единственный вопрос: