Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Молодняк работали в каких-то допотопных дрожках, сбруя была простая, но крепкая. Наездником состоял А. Дуравин, впоследствии ездивший на московском бегу. Ипподром был грунтовый, превосходный по профилю – совершенно ровный. На этом ипподроме рысаки летели и часто показывали такие секунды, которые не всегда могли повторить в Тамбове, где обычно выступали лошади Афанасьева.

Кормил своих лошадей Афанасьев только относительно хорошо. Летом на его хуторе был простор, здоровый воздух степей, росли целебные травы. Табунам ходить было вольготно. Этот летний пастбищный период оказывал, конечно, самое благотворное влияние на развитие молодняка и поддерживал заводских маток. Такие выпасы, какие были у Афанасьева, встречались не во многих заводах. Зимой кобыл держали просто: давали много мякины, яровой соломы, замешивали мучицу, но овсом маток не баловали. Разве особенно любимых кобыл и старух поддерживали овсом. Сено также было на учете, ибо на хуторе выращивалось много овец, а им к весне требуется сено. Ставочных лошадей кормили более сытно и давали больше овса и сена, но не без расчета. Даже производители при виде овса выражали необузданную радость. И вот этих-то довольно скромных, хотя и здоровых условий оказалось довольно, чтобы на хуторе Афанасьева родился Крепыш! Примитивно заезженный, примитивно работанный, не всегда правильно и достаточно накормленный – так рос будущий великий рекордист, как и многие его сверстники, впоследствии знаменитые рысаки.

Все ведение заводского дела было в руках маточника и наездника. Сам Афанасьев посещал завод довольно редко. Даже когда его семья лето проводила на хуторе, он обычно оставался в Тамбове. Главным ответственным лицом был в заводе управляющий – кажется, дальний родственник первой жены Афанасьева. Он лошадей не любил, но, будучи человеком аккуратным и преданным хозяину, старался вникать в дело. Впрочем, он был так обременен хозяйством, конторой, разъездами и прочим (все это лежало на нем, а штат служащих на хуторе был очень ограничен), что едва ли мог уделять много времени заводу. Самое большее, что он делал, это разок в день проходил по конюшне, осведомлялся, все ли лошади здоровы, выкуривал папиросу в предманежнике и спешил по своим многочисленным делам. В летнее время, когда рысаки работались, он неизменно спрашивал Дуравина, как едут, и, если была резвая прикидка, сейчас же отписывал хозяину в Тамбов.

Почти во все время своего существования завод Афанасьева придерживался орловского направления. Первые головокружительные успехи американской кобылы Полли и последующее триумфальное шествие метисов не вскружили голову Афанасьеву, он остался верен орловскому рысаку. Тем удивительнее, что в 1912 году, после феноменальных успехов Крепыша, он продал его отца Громадного и взял в завод американского жеребца Гарло, а позднее Аллен-Винтера, таким образом превратив завод в метисный. Правда, Афанасьев оставил в заводе сына Громадного – серого жеребца Упрямого, но главное внимание уделялось американскому производителю. Я уже рассказывал, что этот переход в лагерь метизаторов произошел под влиянием Коноплина и второй жены Афанасьева.

Революция особенно тяжело отразилась и на самом Афанасьеве, и на его заводе: Иван Григорьевич Афанасьев умер в Тамбове в большой нужде, а его завод почти целиком погиб. Потом, когда начали спасать, что только возможно, удалось разыскать и спасти самое незначительное число лошадей завода Афанасьева, среди них Куплю, родную сестру Крепыша. Судьба пощадила ее: в ужасном состоянии она была приведена в Прилепы, где в холе и заботе окончила свои дни в 1927 году.

Г.К. Савицкий «Купля»[22]

Поход 2.18 (Крепыш – Первынька), р. 1912 г.

Нильгаи 2.27,2 (Крепыш – Незымь), р. 1912 г., гн. коб. зав. Н.Н. Шнейдера[23]

Происхождение Крепыша со стороны его отца Громадного не нуждается в разъяснении. Со стороны же матери великого жеребца – Кокетки – оно очень неясно, а главное, неполно. В восемнадцатом томе «Заводской книги русских рысаков» (1898) указана порода вороной кобылы Крали. Среди ее приплода 1891 года значится: «в.к. (ч.п.) от Вещуна, см. выше». Эта «в.к.» и есть вороная кобыла Кокетка, мать Крепыша. Посмотрим теперь, как описано происхождение Крали в этой книге, которая вышла под редакцией Ю.И. Юрлова и, стало быть, составлена известным знатоком генеалогии А.Н. Храповицким: «…ч.п. Краля. Вор. р. 1877 от Кролика-Татаркина (см. выше). Мать Могучая от Могучего зав. Д.Д. Голохвастова, сына Мужика и Волшебницы, бабка Степенная от Быстролёта Хреновс. зав., прабабка Досадная зав. П.И. Вырубова от Поспешного зав. И.Н. Рогова, прапрабабка Галка зав. И.Д. Ознобишина от Молодецкого».