Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Кормились они, конечно, лучше, чем на Конском Хуторе, воспитывались и тренировались тоже, но все же в Прилепах эта сторона дела по-прежнему хромала. Зимой в Прилепах лошади кормились лучше, чем летом, и происходило это потому, что к зиме корма бывали заготовлены, тогда как к лету они уже кончались, а выпасы были скудны и недостаточны для таких больших табунов. В начале лета кобылам отводился небольшой луг, десятин в семь, который не косили, а с весны они ходили на буграх. После сенокоса табун маток ходил по всем лугам и несколько поправлялся. Выпас был недостаточен по своей площади, луга изобиловали кислыми травами, и в самую жару табун не загонялся на пригоны, а стоял у реки, где лошади страдали от жары и мух. Пригонять лошадей в усадьбу и расставлять по денникам было невозможно. Вследствие этого матки летом были худы, а сосуны выглядели неважно: плохо развивались, не успевали вылинять к осени. После отъема их всячески приводили в порядок, но они поправлялись только к Рождеству, а потому отставали в своем развитии. Это было самым слабым местом ведения моего завода, а когда я это осознал вполне, было уже поздно принимать какие-либо меры. Хотя сосуны вечером и подкармливались на лугу овсом в особом загончике, но этого было явно недостаточно, к тому же самые поздние жеребята нередко и совсем не подходили к овсу. Отсюда тот громадный отход, какой был среди сосунов в Прилепах. Мыт никогда не переводился в заводе и уносил много жертв. Общераспространенное убеждение коннозаводчиков того времени, что мыт является обязательной болезнью для жеребенка, явно неверно. После революции, разрухи и голодовок я получил в управление свой бывший завод и обратил особое внимание на эту сторону дела. Табун получил великолепные посевные выпасы, жеребята усиленно подкармливались, выглядели замечательно – и случаев мыта за три года не было ни одного! Вот почему я считаю, что при хорошем режиме для маток можно совершенно избежать мыта у жеребят. Раза два или три жеребят косила плевропневмония. Вновь отстроенные каменные конюшни еще недостаточно просохли, были сыры, и это также пагубно сказывалось на нежных организмах сосунов. При постройке я допустил одну ошибку: все корпуса главных конюшен были соединены между собой так, что составляли как бы одну конюшню и один коридор в несколько колен. Отделения были разделены лишь арками, а потому в конюшне зимой была неровная температура, а летом – сквозняк. В Прилепах всегда было очень много старых кобыл, и жеребята чересчур рано отымались от матерей, а из своего опыта могу сказать: чем дольше держать жеребенка под матерью, тем лучше для его развития, если при этом мать получает вволю подножного корма, а жеребенок поедает семь-восемь фунтов овса. Поздно отнятые жеребята бывают очень хороши, и я настоятельно рекомендую, как можно позже отымать сосунов от матерей. Если бы я теперь имел собственный завод, то все свое внимание обратил бы именно на эту сторону дела. Кислые луговые выпасы я заменил бы обязательно посевными – клевера и тимофеевки, при этом имел бы такое количество кобыл, которое соответствовало бы количеству земли. Выпас для подсосной матки – это половина успеха дела.

Более благополучно у меня в заводе обстояло дело с кормлением годовиков и двухлеток (хотя то, что было упущено в первые шесть-девять месяцев жизни жеребенка, наверстать уже нельзя). Овес, сено, подстилка были хорошего качества и в достаточном количестве, а потому к двум годам лошади имели отличный вид и на них находились покупатели. Что касается пастбища для годовиков, то оно, так же как и у маток, было малоудовлетворительно. Для годовиков ежегодно строились два временных паддока на бывших огородах Чистикова, которые я купил в первый же год своей жизни в Прилепах. Здесь было десятин шесть земли по левому, низменному, берегу Упы. Жеребята скоро вытаптывали паддоки, и для них это становилось больше прогулкой, чем выпасом. Минусом в содержании двухлеток и годовиков зимой было отсутствие клеверного и вообще посевного сена, а без него, как я впоследствии убедился, очень трудно воспитать выдающихся по развитию лошадей.

Если летом матки были худы, то зимой они постоянно пребывали в хорошем теле и получали нормальное количество овса, сена и яровой соломы. Кроме того, им давали отруби. Жеребцы-производители были у меня всегда в блестящем состоянии, но, за исключением Недотрога, имели чересчур легкую работу. Что же касается Недотрога, то он в городской езде был очень спокоен и приятен, поэтому в Прилепах, как и на Конском Хуторе, я ездил на нем сам в американском шарабане, то есть все лето Недотрог нес довольно регулярную и значительную для своих лет работу. Конечно, производители у меня в заводе не были так закормлены, как, например, в Хреновском, но все же были излишне упитанны.