Архив смертников

Мысли худо-бедно выстраивались. Под Калачаном работала школа абвера, ковала кадры для заброски в советский тыл. Будучи офицером контрразведки, Алексей располагал этой информацией, правда, без подробностей. Раньше для немцев это был глубокий тыл, теперь — передний край. Но школу могли и не закрыть. И неизвестно еще, удастся ли Красной Армии прорваться в Калачан. У немцев тоже работает фантазия. Диверсионная группа под видом раненых. Кто докажет, что все не так? Не разматывать же с них окровавленные бинты? Очевидно, сами и разнесли тот склад, переоделись. А машина реально сломалась, другой под боком не оказалось, и на дороге ничего не встретили, кроме «сломавшегося» капитана контрразведки. Решили не размениваться, очевидно, имели задание важнее, чем жизнь какого-то офицера «Смерша». А с ним идти — еще лучше. В случае опасности прикроет, доведет, куда следует, а там можно и в расход… Куда они идут — в Ложок, где расположен штаб дивизии, непростительно оторванный от основных частей? Готовится крупная диверсия, убийство или похищение высокопоставленных советских военных? Можно не сомневаться, что с документами у них все в порядке. Секретные подразделения абвера — та еще «кузница советских военных и хозяйственных кадров»…

Время текло, секунды щелкали под темечком. Лагерь уже проснулся, бубнили люди. Кто-то ходил по веткам на опушке. Тянуть нельзя, любое промедление смерти подобно! Алексей решился. Главное, не подавать вида, что все знаешь. Он повесил автомат за спину, открыл дверь, широко зевая и растирая воспаленные глаза. Вскарабкался по осыпавшимся ступеням, потащился к ржавым ведрам, в которых было немного дождевой воды. Угол сарая прикрывал от «плаца» и центральных землянок. Очень кстати оказался завалившийся дровяник и остатки бревенчатого колодца. По лагерю расползался легкий туман. За углом шумели люди, кто-то посмеивался. Аннушкин пропал. Из кустов, застегивая штаны, вышел долговязый Дробыч, мазнул капитана мыльными глазами. Алексей приветливо помахал ему, нагнулся над ведром, зачерпнул воду. Водица была страшноватой и пахла соответственно. Он сполоснул лицо, распрямился. В поле зрения оставался только Дробыч. Он выбил из пачки мятую папиросу, долго щелкал зажигалкой и одновременно следил за капитаном — пусть не нагло, боковым зрением, но контролировал. На всякий, как говорится, случай. Алексей стряхнул воду с рук, вытер их о штаны. Снова зевнул и поволокся обратно к землянке, кожей на затылке чувствуя взгляд! Спустившись до двери, обернулся, негромко позвал:

— Слышь, служивый, помоги, если не трудно. Тут какой-то оружейный склад под нарами… — И, уже не оборачиваясь, с колотящимся сердцем втиснулся в землянку.

Дробыч озадаченно почесал щетину, посмотрел по сторонам. Только бы не позвал своих! — мысленно взывал к небесам Алексей. Дробыч не стал это делать, видно, не почуял подвоха. Он двинулся к землянке, поправляя ремень автомата, спустился вниз, протиснулся в дверь:

— Что тут у вас, товарищ ка…

Алексей схватил его за горло, втащил внутрь, стиснул шею сильными пальцами, чтобы не закричал, коленом ударил в промежность. Дробыч захрипел, руки обвисли. Алексей продолжал все сильнее сжимать его горло, пока глаза у того не закатились и не подломились ноги. Он осторожно опустил его на пол. Дробыч вздрагивал, пытался продохнуть. Алексей усилил нажим, чтобы окончательно умертвить, и вдруг засомневался. А вдруг ошибся? Вдруг никакие они не диверсанты — бес попутал, слуховая галлюцинация спросонья? Он ослабил удавку, стиснул кулак и хорошенько врезал в челюсть. Дробыч откинул голову и отключился. Макаров навострил уши — пока тихо. Проверять документы у этого доходяги смысла не было — уж «воспитатели» постарались, все у них в порядке, лучше, чем подлинные: научились талантливо рисовать вещевые и расчетные книжки комсостава, командировочные предписания, продовольственные аттестаты, выписки из приказов о переводе в другие части… Он вытащил из подсумка запасной диск для «ППШ», две гранаты «Ф-1». Неплохое приобретение. Конструкция автомата Судаева позволяла использовать диски от «ППШ». Лихорадочно рассовал боеприпасы по карманам, на корточках подкрался к двери, выскользнул наружу, быстро перекатился к дровянику и энергично пополз в жухлую траву. Теперь от посторонних глаз закрывал колодец. Нетерпение гнало — хотелось встать, пробежать последние метры. Но он заставлял себя ползти, не замечать, как впиваются в кожу корневые отростки, как последние в этом сезоне комары выедают лоснящийся от пота лоб…