Архив смертников

Оказавшись на опушке, Алексей поздравил себя с маленькой победой. Теперь ничто не мешало отползти за деревья и припустить прочь. Сто метров до оврага, а там лесная дорога… Но вместо этого он лежал за кочкой, всматривался. Уже рассвело, рассасывалась туманная мгла. За спиной пролегала траншея, ее он мог преодолеть без сложностей. Партизанская база предстала, как на ладони. Диверсанты отлично ориентировались на местности, владели информацией, раз были в курсе об этом лагере майора Станового. Неясные фигуры возились в рассветном мареве. Солдаты строились на «плацу». Белели повязки «раненых». Доносились приглушенные русские матерки. Алексей стиснул зубы. Он все понимал — сам критически относился к системе и ее отношению к гражданам. Считал, что ничем нельзя оправдать массовые репрессии — никакой безопасностью единственного в мире социалистического государства. Можно быть обиженным, можно не любить (так обижайся себе где-нибудь в сторонке!), но чтобы переметнуться к фашистам, уничтожать свой же народ… Это было выше его понимания. Подобные люди заслуживали только одного, и даже пули на них было жалко…

Он насчитал двенадцать фигур в рассветной дымке. Перед строем прохаживался Маргелов, сунув большие пальцы рук за ремень. В стороне переминался лейтенант Аннушкин, посматривал на часы.

— Где этот хренов Дробыч? — донесся его недовольный голос (видимо, по факту он явно был главнее Маргелова). — Васюков, найди его! И буди контрразведчика, хватит уже спать!

Спасибо, разбудили… Нервная смешинка выпорхнула из горла. Сержант Васюков засеменил в направлении колодца, выбежал на окраину базового лагеря, недоуменно повертел головой, позвал отсутствующего бойца и, немного поколебавшись, направился к землянке, в которой ночевал капитан Макаров. Маргелов что-то внушал своим подчиненным, приказывал заправиться, принять подобающий вид.

Алексей ловил в прицел лейтенанта Аннушкина, но тот сместился вбок, зашел за строй. Тогда он, мысленно ругнувшись, отыскал в прицеле спину Маргелова. Тем временем сержант Васюков вылетел из землянки, как пробка из бутылки! Споткнулся о последнюю ступень, тревожно заверещал, потеряв пилотку:

— Тревога, господин гауптман! С Дробычем разделались, большевик утек!