Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

– Теперь, когда я получил это, чтобы безопасно покинуть остров, – сказал я очень спокойно, – что остановит меня от того, чтобы велеть Альфреду бросить вас в клетку прямо сейчас и решать мои проблемы самостоятельно?

– Я, – ответила Мэб. Она послала мне очень слабую и очень холодную улыбку и подняла палец. На нем была крошечная капля моей крови, алая на фоне ее бледной кожи.

– Последствия для твоего мира смертных, если в нем не станет Мэб, будут плачевными. Последствия для тебя, если ты попытаешься, – еще хуже. Испытай меня, чародей. Я готова.

На секунду я задумался об этом. Она накопила достаточно рычагов давления, чтобы принудить меня ко всему, что пожелает, и к тому, что будет мне точно не по нраву. В любом случае я никогда не собирался прислуживать Мэб вечно. Босс перестанет быть боссом, если я запру ее в кристалле в сотнях футов под водами озера Мичиган. По всему видно, на небольшой отпуск в личном холодильнике она точно заработала. Мэб была по-настоящему «плохим парнем».

За исключением того, что… она была нашим крутым плохим парнем. Такой безжалостной и ужасной, насколько только возможно. Она была хранителем, который защищал мир от созданий еще более пакостных, чем она. И если Мэб вдруг исчезнет, равновесие сил нарушится и последствия будут катастрофическими.

И признайся хотя бы себе, Дрезден. Ты струсил. Что, если ты попытаешься отправить ее вниз – и промахнешься? Помнишь, что случилось с последним парнем, который предал Мэб? Ты никогда не одерживал над нею верх. Ты даже близко к этому не подходил.

Я не позволил себе содрогнуться. Она бы восприняла это как слабость, а это не лучшая идея – показывать слабость кому-то из фэйри. Я просто выдохнул и отвернулся от этих холодных бездонных глаз.

Мэб отметила свою победу лишь легким наклоном головы. Затем она развернулась и пошла обратно на пристань.

– Возьми все, что может понадобиться. Мы отбываем немедля.

Глава 3

Яхта Мэб доставила нас в Белмонт-харбор, где последний февральский лед почти растаял сегодняшним теплым не по сезону утром. Мое ухо пульсировало вспышками холода, зато голова не беспокоила, и когда мы пришвартовались, я прыгнул на пирс, перемахнув через планшир, с большим вещевым мешком в одной руке и новым чародейским посохом в другой.

Мэб с достоинством спустилась по трапу и неодобрительно посмотрела на меня.

– Паркур, – объяснил я.

– Деловая встреча, – напомнила она, скользя по мне взглядом.

Нас ждал лимузин, в комплекте с еще двумя сидхе в костюмах телохранителей. Мы промчались через город по Лейк-шор-драйв до Петли, затем лимузин повернул и остановился перед Карбид-и-карбон-билдинг, грандиозным темно-зеленым небоскребом, который, при всем его вызывающем декоре, напоминал мне Монолит из «Космической одиссеи 2001 года». Я всегда считал, что здание выглядит слишком вычурным и неприветливым, но потом оно превратилось в отель «Хард-рок».

Еще двое телохранителей-сидхе дожидались, когда мы выйдем из машины, высокие и нечеловечески красивые. Затем все сидхе мгновенно сменили внешность фотомоделей на облик настоящих головорезов, с худыми, вытянутыми лицами, стрижками «ежик» и миниатюрными наушниками в ухе – гламур, легендарная способность фэйри создавать иллюзии. Мэб не побеспокоилась об изменении внешности, ограничившись тем, что надела модные солнцезащитные очки. Четверо телохранителей оперативно выстроились в каре вокруг нас, и мы все двинулись к ожидающему лифту. Цифры на панели стремительно сменялись вплоть до номера верхнего этажа – а потом лифт поднялся еще на один этаж выше.

За открывшейся дверью обнаружился экстравагантный пентхаус. Моцарт доносился из динамиков такого качества, что на мгновение я предположил, что играют настоящие музыканты. Четырнадцатифутовые, от пола до потолка, окна открывали потрясающий вид на озеро и береговую линию к югу от отеля. Полы были сделаны из полированной древесины. Тропические деревья росли в горшках по всей комнате, вместе с яркими цветущими растениями, которые все вместе действовали на обоняние так, словно решили устроить цветочный эквивалент нападения при отягчающих обстоятельствах. Мебельные гарнитуры были расставлены тут и там – на полу и на помостах, расположенных на различных уровнях. Имелись также бар и небольшая сцена со звуковой системой, а в дальнем конце этого роскошного чердака была лестница, ведущая на высокую платформу, которая, судя по стоявшей там кровати, должно быть, служила спальней.

У лифта ждали еще пять громил в черных костюмах с дробовиками им в тон. Когда двери открылись, громилы взялись за пушки, хотя прямо в нас целиться не стали.

– Мадам, – сказал один из них, гораздо моложе остальных, – пожалуйста, назовите себя.

Мэб бесстрастно смотрела на них сквозь солнцезащитные очки. Затем пренебрежительно повела бровью. Движение было настолько слабым, что вряд ли кто-нибудь из них его заметил.

Я хмыкнул, поднял руку и пробормотал:

– Infriga.