Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Но нежданно я обнаружил, что паркую машину перед простым симпатичным домиком в районе Бактауна. Дом был в колониальном стиле, без лишних претензий, но поддерживаемый хозяевами в отличном виде. Перед ним рос огромный дуб, еще несколько деревьев виднелись на дворе сзади, вокруг – забор из штакетника, крашенный белый краской. Новый почтовый ящик, покрытый ручной резьбой. Блестящими золотыми буквами на ящике было выведено: «Карпентерам».

Я затормозил и оглядел дом.

Здесь я не был с моего последнего посещения Чикаго. Было это в прошлом году. Словно вор, я пришел, когда никого не было дома, чтобы взять Мыша, мою собаку, на некое секретное дело.

Так я хитро увернулся тогда от встречи с дочерью, которую не видел с тех пор, как вытащил ее из залитого кровью храма в Чичен-Ице, чтобы унести ее подальше от убитых вампиров Красной Коллегии и тела матери, погибшей от моих рук.

Мэгги. У нее были темные волосы и глаза, как у Сьюзен, ее матери.

Прекрасной Сьюзен, которую я подставил, как я подставил Харви.

А после я взял Молли Карпентер с собой и впутал ее в заварушку с сидхе, самыми опасными существами, каких я знал. И Молли стала невольной жертвой борьбы за власть и теперь, насколько я знал, была даже не совсем человеком.

Молли, которую я подставил, как Харви.

Что я здесь делаю, черт возьми?!

Я вышел из машины и подошел к воротам. Повозившись, открыл их и направился ко входной двери.

Постучал, пытаясь представить, кто может быть внутри. Середина дня. Дети, должно быть, в школе. На секунду задумался, не повернуть ли назад. Что я надеялся здесь найти? Возможность обвести вокруг пальца Никодимуса?

В этом не было никакого смысла.

И только на крыльце дома я понял, что плачу, и плачу уже давно. И снова подумал о том, чтобы сбежать, как мальчишка. Но мои ноги не двинулись с места.

Через мгновение мне открыли дверь.

Майкл Карпентер ростом был за шесть футов, и если его мускулы были не такие внушительные, как обычно бывает у Рыцаря Креста, то все равно было ясно, что он уделает любого, даже не вспотев. Каштановые волосы Майкла были белы от серебряных прядей, а борода стала совсем седой. Морщин на лице прибавилось, особенно вокруг глаз и рта. Наверное, улыбаться ему поменьше бы. Он был одет в джинсы и синюю фланелевую рубашку и опирался на трость.

Сказывалось ранение; когда он помогал мне, я был недостаточно скор, чтобы это предотвратить. И это опять мой прокол.

Все перед моими глазами потекло, размылось и пошло волнами.

– Похоже, мне нужна помощь, – пробормотал я хрипло. – Что-то со мной не так.

Голос его был мягок, ни следа колебаний.

– Заходи, – сказал мне мой друг.

Изнутри меня разрывало; кроме сдавленного стона, выдавить из себя я ничего не смог.

* * *

Я сидел за столом на кухне у Майкла.

Кухня была просторная, и здесь не было того привычного беспорядка, что раньше. Два вместительных холодильника могли бы накормить целый взвод, который звался его семьей. За столом можно было разместить минимум десяток столующихся, даже если его не раскладывать.

Я осмотрелся. Все чисто, все аккуратно, хотя и раньше здесь царила безупречная чистота.

Майкл заметил мой взгляд и улыбнулся.

– Меньше людей, больше места, – сказал он с гордостью и вместе с тем с сожалением. – Знаешь, дети быстро растут.

Он подошел к холодильнику и вытащил пару бутылок пива. Открыл их консервным ножом, похожим на молот Тора, легендарный Мьёльнир.

Я взял открывашку и прочитал, что на ней написано: «Кто бы ни взял этот молот, будет обладать силой Тора, если достоин».

«Или будет достоин хотя бы открыть бутылку», – добавил мысленно я.

Майкл улыбнулся. Мы чокнулись, сдвинув бутылки, выпили по глотку, и я положил руки на стол.

Он увидел мой мокрый от крови рукав. Медленно выдохнул и сказал:

– Нужна помощь.

Мы избавились от плаща. Пока проделали это, руку и запястье пронзила страшная боль. Наконец я смог рассмотреть свою несчастную руку.

Кость не выпирала наружу, но было такое ощущение, что она прорвет кожу при малейшей возможности. Предплечье мое распухло. Выпершую из-под кожи кость окружали фиолетовые пятна, а кожа вокруг них пошла волдырями. Майкл взял мою руку, положил на стол и стал осторожно ее обследовать.

– Перелом, – заключил он спокойным голосом.

– Ты что, по совместительству еще и врач?

– В армии был санитаром, – ответил Майкл. – Нагляделся на переломы. – Он внимательно посмотрел на меня. – Как насчет больницы?

Я отрицательно покачал головой.

– Понятно, – ответил он и тронул еще несколько раз мою руку. – Похоже, кость не раздроблена.

– Вправить можно?

– Попробую. Но без рентгена придется делать это на ощупь. Возможно, срастется криво.

– Оборудование выйдет из строя, во всяком случае большая его часть, если я даже просто войду в твой кабинет, – подсказал я.

– Сразу после этого зафиксируем запястье. – Майкл кивнул.

– Не знаю, смогу ли я себе такое позволить.

– Без вариантов, – ответил он. – Если я наложу повязку, стоит тебе дернуть рукой, и кости опять сместятся. Или закрепляем запястье, или края костей будут цеплять друг за друга и вряд ли когда-нибудь срастутся.

Я поморщился:

– Может, обойдемся повязкой?