Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

Я кивнул, стараясь выглядеть как можно более бесстрастным. Далеко не все знали, что Мэгги Лефей была дочерью Эбинизера. Если Рашид знал это, то лишь потому, что мой дед всецело доверял ему.

Подкрепленная свежими силами колонна сидхе начала выдвигаться к выходу, и, когда они тронулись, на земле, оставшейся позади, зазвучали горны. Рашид повернулся в ту сторону, слушая так, словно горны говорили на каком-то внятном языке, и улыбка сошла с его лица.

– Они снова собирают силы, – сказал он. – У меня мало времени.

Он поднял руку и сделал нечто, что я видел лишь однажды.

Привратник отбросил назад капюшон.

Волосы у него были короткие, но все еще густые и слегка припорошенные серебром, однако черты его обветренного лица выдавали человека, много испытавшего и проведшего долгие годы под безжалостным солнцем. Кожа его сейчас была бледнее, но в ней все равно просматривались оттенки пустыни. На длинном лице выделялись темные и густые брови. Над левой бровью и щекой кожу перечеркивал двойной шрам – две длинные линии, стремящиеся вниз, почти как у меня, только выглядели глубже и шире, и доходили они до линии подбородка, а также были гораздо мягче моих благодаря долгим годам заживления. Возможно, его нечасто видели вздрагивающим или моргающим, потому что под шрамом у него не было глаза. Оставшийся глаз был очень темным, почти черным, а отсутствующий глаз заменял…

Я осмотрелся вокруг. Да, безусловно. Другой его глаз был заменен кристаллическим материалом, идентичным тому, что использовался для создания ворот и окружающих их стен.

– Сталь, – проговорил я.

– Прошу прощения? – спросил он.

– Ваш, э-э-э… второй глаз. Раньше он был стальным.

– Уверен, что это выглядело как сталь, – согласился он. – Когда я не здесь, маскировка необходима.

– Ваша работа настолько секретна, что даже вставной глаз приходится маскировать? – удивился я. – Кажется, я начинаю понимать, почему вы так часто пропускаете заседания Совета.

Он наклонил голову и взъерошил пальцами спутанные волосы.

– Иногда здесь бывает тихо годами – но лишь иногда. А в другое время… – Он развел руками. – Но им здесь требуется хороший глаз, чтобы быть уверенными: то, что должно оставаться снаружи, не проскользнуло незамеченным.

– Вместе с ранеными, – догадался я. – Или с возвращающимися войсками. Или с медиками.

– Ты начинаешь понимать врага, – сказал он одобрительным тоном. – Великолепно. Я был уверен, что из-за твоих причудливых интересов тебя убьют задолго до того, как ты получишь шанс научиться.

– Чем я могу помочь? – спросил я.

Он откинул голову назад, и улыбка снова медленно наплыла на его лицо.

– Мне известны обязанности, которые ты предпочел взять на себя, – сказал он. – Не говоря уже о проблемах, которые ты себе создал и о которых пока ничего не знаешь. И все же, увидев, что твой мир проводит дни, будучи осажденным, ты предлагаешь мне помощь? Думаю, мы с тобой могли бы стать друзьями.

– Подождите, – проговорил я. – Какие еще проблемы? Я не создавал никаких проблем.

– Э… – Он махнул рукой. – Ты сейчас танцуешь в тени на краю жизни, молодой человек. Совсем не шутка войти в эту тень и вернуться вновь. Ты понятия не имеешь, сколько внимания ты к себе привлек.

– А, – сказал я. – Хорошо. Потому что ритм жизни стал замедляться настолько, что я уже было заскучал.

При этих словах Рашид покачал головой и рассмеялся:

– Ты не обидишься, если я буду называть тебя Гарри?

– Конечно нет. Потому что это мое имя.

– Точно, – сказал он. – Гарри, я знаю, что у тебя имеются вопросы. Я мог бы ответить на пару из них, прежде чем мне придется уйти.

Я кивнул, раздумывая.

– Хорошо. Во-первых, как вы узнаете, что враг… заразил ко-го-то?

– Опыт, – ответил он. – Десятилетия опыта. Помогает и Зрение, но…

Рашид заколебался. Я распознал это сразу, заминку его мыслей, зацепившихся за какое-то омерзительное воспоминание, связанное со Зрением, как у меня…

Брр…

С нааглоши.

– Я не рекомендовал бы практиковать такое регулярно, – продолжал он. – Это искусство, а не ремесло, и на него нужно время. Время или немного сомнительного внимания со стороны Судьбы и смехотворно гигантский инструмент. – Он указал пальцем на свой искусственный глаз.

Я моргнул и посмотрел на массивные ворота, высящиеся над головой:

– Адские погремушки. Ворота… так они… что-то вроде спиритуального томографа?

– Среди прочего, – подтвердил он. – Одна из их функций, да. В основном это значит, что противник не сможет эффективно использовать свою тактику проникновения здесь. Пока Привратник бдит, враг редко пытается это сделать. – Трубы зазвучали снова, и мышцы на его челюсти напряглись. – Следующий вопрос.

Не люблю умничать, когда время поджимает.

– Это. – Я указал на ворота. – Что за чертовщина? Как долго продолжается это нападение?

– Всегда, – сказал он. – Там всегда есть Иные, пытающиеся прорваться внутрь. И всегда есть воины на своих местах, чтобы остановить их. В нашу эпоху защищать эти границы – задача Зимы, с помощью других, приходящих Зиме на подмогу. Думай о них как… как об иммунной системе смертного мира.

Я почувствовал, как мои глаза становятся шире: