Арктания. Пропавшее сокровище

– Да нет же, Настенька! Умница вы моя! – воскликнул

Волошин. – Это здорово подмечено. Конечно, Васнецов это знал. Так вот с какой натуры он своих богатырей писал!

Ох, и хитрый колдун!

– Вы говорили, что я сумасшедшая, а теперь говорите, что я умница, – с улыбкой сказала Тася.

– Я и сейчас то же говорю. Вы умница, но…

– …с придурью?

– Нет, с… ну, с сумасшедшинкой, что ли.

– А вам такие не нравятся?

– «Нравятся»? Это не то слово, Настенька, – сказал

Волошин и протянул к Тасе руку.

Но она увернулась и отбежала к окну.

– Какой чудесный день сегодня, Ваня!.

Вдруг Тася что-то вспомнила:

– А что, если я попрошу этого художника… как его…

Еланский, что ли? Попрошу зарисовать мозаичный пол в красках?

Волошин нахмурился:

– Ни в коем случае не делайте этого.

– Почему?

– Я не люблю его…

– Напрасно. Он делает чудесные зарисовки.

– Я ему башку оторву! – свирепо прорычал Волошин.

– За что, Ваня?

– Это подозрительный тип… Приехал, шныряет тут по всему монастырю, во все сует свой нос… Куда ни повернись, он уж тут как тут и все в альбомчике малюет. Проныра! Не люблю таких…

– Но он для того и приехал из Вологды, чтобы все увидеть и зарисовать.

– Из Вологды ли? – многозначительно спросил Волошин. – А не из Москвы ли матушки?… И вообще, Настенька, он внушает мне подозрение. Не он ли это у

Клавдии Антиповны на Ордынке побывал и письма Евгении Бельской прикарманил?…

– Что вы! – в ужасе воскликнула Тася. – Почему вы так решили?

– Имею основания… – с таинственным видом сообщил

Волошин и тихо добавил: – Но вас я прошу об этом ни слова. Не общайтесь с ним…

Тася закивала головой:

– Да, да! Конечно!.. А с виду он такой симпатичный.

– Настоящий жулик всегда бывает с виду симпатичный,

– изрек Волошин.

Желая переменить тему, он отошел от окна и снова обратился к снимку мозаичного пола:

– Сплошная серятина…

– А если подкрасить? – нерешительно спросила Тася.

– Ну нет! Будет не то… А ведь как интересно расположены цветные плитки… Тут целый узор…

Тася заглянула в снимок:

– Цветные плитки мозаики стали серыми и образовали единую извилистую линию.

– Верно… – согласился Волошин. – Смотрите, вот она начинается здесь, у притвора, подле огромного ромба, похожего очертаниями на Кузнецкую башню, а дальше вьется… Здесь в середине кружок, за ним снова витками идет линия. А вот тут ее конец помечен крестиком… Интересно!

Тася задумчиво глядела в окно.

– Я не понимаю, почему Грозный велел настлать в этой церкви такой причудливый пол…

– Наверное, на память об умершем маленьком сыне, –

неуверенно произнес Волошин.

– А в каком месте он велел тайник для книг вырыть?

– Профессор Стрелецкий уверен, что тайник должен находиться где-то между Кузнецкой башней и церковью

Иоанна Предтечи… А почему вы об этом спрашиваете, Настенька?

Тася молча взяла в руки снимок и стала пристально разглядывать ромбовидную серую плитку, от которой тянулась сплошная извилистая линия с крестиком на конце.

Ромбовидная плитка действительно своими очертаниями напоминала Кузнецкую башню.

– Неужели… – тихо произнесла Тася.

– Что?

Но Тася положила снимок на стол:

– Нет… Это мне показалось.

– Что вам показалось?

– Нет, нет! Не скажу… – Она засмеялась: – А то вы опять будете называть меня сумасшедшей…

* * *

Позавтракав, молодые друзья отправились в монастырь. Но, как только они вошли на главный двор, Волошин схватил Тасю за руку.

– Стоп! – строго сказал он. – Нам, кажется, небесполезно будет понаблюдать за «умельцем живописных дел»…

– За кем? – недоуменно оглядываясь, спросила Тася.

– За художником Еланским…

– Неужели вы серьезно думаете, что он украл письма

Евгении Бельской?

– Не знаю, он или нет, но я повторяю – мне его поведение кажется подозрительным…

Волошин взял Тасю за руку и повел за собой в обход управленческого здания на задний двор.

– Давайте обойдем конторские кельи, выйдем к Аллее

Скорби и тихонько подберемся к этому «художнику», –

тоном заговорщика предложил Волошин.

Они быстро прошли по березовой аллее, добрались до церкви Иоанна Предтечи и тихонько выглянули из-за угла… Еланского не было на холмике, где он часто сидел.

Там, подле заброшенной гробницы, стоял только его мольберт.

– Гм!.. Куда же он делся? – проворчал Волошин.

Он вышел на холмик и стал осматриваться.

– Смотрите! – воскликнула Тася и указала пальцем на второй ярус крепостной стены, где мелькнула фигура человека.

– Он!

Еланский исчез в каком-то проломе так же быстро, как и появился.

– Что он там ищет? – обшаривая стену злыми глазами, спросил Волошин. – Настенька, вы по-пластунски умеете ползать?

– Это как?

– На животе…

– У… умею.

Волошин заговорил шепотом:

– Ложитесь на живот и ползите сквозь эти джунгли… –

он кивнул на заросли полыни и репейника, – прямо к башне. Когда доползете, поднимайтесь через пролом в башне по каменной лесенке на второй ярус стены и очень тихо идите мне навстречу. Я тем временем проползу вон до того «каменного мешка». Понятно?

– Понятно…

– Вперед! – скомандовал Волошин и, бросившись плашмя на траву, как змея вполз в густую чащу полыни и репейника.