Арктический проект Сталина

О работе женщин в этом лагере она сообщила: «К лагпункту относились три подкомандировки (отдельные, удаленные от лагпункта участки работы). По утрам после переклички женщин во главе с бригадиром выводили за зону, где заключенных принимал конвой и отводил на работу. Женщины целый день лес валили, а потом свозили его на берег. Обед доставлялся на место работы. Из поваленного леса делали плоты и отправляли их в Надым, на шпалы. А лес валить - не женское дело. На лошадях попробуй-ка вытащить этот лес. Тракторов не было. В волокуши запрягали лошадь и понукали ее. И вот день женщины проработают, придут в лагерь, а им дают баланду».

Строгость лагерных порядков не могла исключить контактов женщин-заключенных с охранниками и с заключенными-мужчинами. По словам Маргариты Соловьевой, во время пребывания в лагпункте случались разные ситуации: «В основном женщины считались друг с другом. Бывали иногда стычки, скандалы, но все это быстро прекращалось. Трудно было осенью, когда заключенные-мужчины привозили для лошадей сено на понтонах. Разгружали женщины. Вот тут дел хватало. Тут начинались «любовь», беготня, драка и резня между женщинами. Они сбегались на понтон, а берег крутой... Солдаты стреляли вверх, чтобы они разошлись, но куда там... Стреляй не стреляй - они не уйдут. Если она сидит там лет восемь и не видела никого и ничего, так ей все равно, что ее сейчас убьешь или через день выстрелишь. Так на мужчин кидались, что сначала страшно было».

Некоторые штрихи к картине положения женщин в лагерях Строительства 501 добавляет «Протокол второй партконференции Обского ИТЛ Строительства 501 МВД СССР. 2-4 июня 1951 г., г. Салехард». В нем сообщается: «На 34-м женском лагпункте, в бытность Ершова начальником лагерного пункта, в течение длительного времени содержались 59 человек мужчин, из них: 21 человек преимущественно осужденные за к/p преступления - измену Родине, использовались на низовой руководящей, административной работе. И лагпункт был в руках этих заключенных. Сам Ершов в личных целях использовал заключенных женщин в качестве домработниц и вышивальщиц личных вещей.

Заключенные из низовой администрации, пользуясь покровительством Ершова, отбирали у заключенных посылки, заработную плату, склоняли женщин к сожительству - царил произвол. Все это привело к массовой распущенности среди заключенных-женщин.

Только этим можно объяснить, что заключенная Егорова Т. И., судимая за маловажное преступление, имеющая от роду 19 лет, под влиянием уголовно-преступного рецидива совершила убийство заключенной Дунаевой М. В. и т. д.»

В системе Обского лагеря из заключенных-женщин совершенно не велась подготовка специалистов: столяров, электромонтеров, мастеров путевых бригад. Поэтому держать в женских лагпунктах мужчин местная администрация в ряде случаев была просто вынуждена.

В «Докладной записке о состоянии лагеря Строительства № 503 МВД СССР», составленной в июне 1951 г., в частности, анализировалось выполнение министерского распоряжения № 80 о порядке содержания заключенных женщин. В документе сообщается, что распоряжение об изолированном размещении женщин от мужчин выполняется не полностью, и, как следствие, в колонне № 54 «на день проверки было зарегистрировано 8 беременных женщин, кроме этого, в апреле 11 беременных были переведены в другую колонну... На колонне №22... зарегистрировано 14 случаев беременности».

В книге Курта Бэренса «Немцы в штрафных лагерях и тюрьмах Советского Союза» бывшая заключенная, немка по национальности, жительница Восточной Пруссии, отбывавшая срок в районе Салехарда, свидетельствует: «Как особое переживание вспоминается смертельная угроза жизни со стороны банды из семидесяти восьми русских преступников, которые составляли контингент мужского лагеря. В сопроводительных бумагах их не указали надлежащим образом. Они пытались проникнуть в наше жилище всеми средствами, в том числе и с помощью самодельных отмычек, и смогли попасть в обе половины женского барака, взломав пол и стены, выломав части потолка. Русская охрана не защитила нас. Только через двенадцать дней после нашего обращения служащие МВД вывезли преступников из лагеря».

Документы Министерства внутренних дел, датированные 1952 и 1953 гг., проливают некоторый свет на положение женщин и детей в системе Главного управлення лагерей железнодорожного строительства на закате сталинской эпохи.

«Выписка из доклада комиссии на имя министра внутренних дел товарища Круглова С. Н. от 4 декабря 1952 г.» указывает на то, что стоимость содержания заключенных в северных и дальневосточных лагерях ГУЛЖДС примерно вдвое дороже, чем их содержание в других лагерях. Исходя из этого делался вывод о необходимости размещения, в частности, матерей с детьми в лагерях ГУЛАГа, расположенных в более благоприятных климатических условиях. Резолюция на это предложение оказалась отрицательной.