Арктический проект Сталина

В одном из отдаленных лагпунктов, который в ходе проверки посетила бдительная комиссия, 38 заключенных содержались в сыром, холодном помещении при температуре ниже нуля, якобы по мотивам отсутствия топлива. При этом и. о. начальника лагерного отделения майор т. Рубышев, зная о тяжелом положении с топливом, мер не принимал, а если сказать просто — плевать он хотел на нужды заключенных. Как отмечается в материалах комиссии, подобные случаи имели место и в 1-м лагерном отделении, в лагпунктах № 59 и 211.

В 4-м лагерном отделении, в лагпункте № 305, его начальник т. Перелыгин в течение длительного времени содержал контингент без продуктов. Заключенные этого подразделения оказались разуты и раздеты. Их обувь и одежда не ремонтировались. На законные требования заключенных Перелыгин отвечал репрессиями — водворял заключенных-женщин в холодный изолятор.

В лагпункте № 108 вследствие безответственности лагерной администрации на административно-хозяйственную работу были допущены уголовные преступники, которые под покровительством начальника лагпункта Горбачева в течение длительного времени безнаказанно издевались над заключенными, что привело к массовым беспорядкам, повлекшим за собой убийство четырех человек из числа лиц, издевавшихся над заключенными.

Одной из проблем, как и во всяком большом лагере в Северном управлении, считались побеги. В июне 1951 г. 0,4 % заключенных Строительства 501 находились в лагерях по обвинению в побеге.[19]

Учитывая слабую охрану заключенных, особенно при работе вне зоны, процент можно считать незначительным. В то же время, если иметь представление о территории, где это происходило (малолюдная местность, позволяющая эффективно отслеживать любые перемещения, и экстремальные природно-климатические условия), то следует признать, что побеги охватили довольно значительное количество заключенных. При этом на Строительстве 503 пропорция заключенных, осужденных за побеги, была в этот же период времени в три раза больше, чем на Строительстве 501.

Для предотвращения побегов и других нарушений лагерного режима МВД СССР в 1948 г. издало приказ № 00720, в соответствии с которым формировались негласные «бригады содействия». На 1 мая 1951 г. численность таких бригад на «Строительстве 503» составляла в среднем 13 % к списочному составу заключенных.

Всего на 1 января 1949 г. в бегах находилось 49 человек. На всех бежавших и незадержанных за 1947 и за 1948 гг. был объявлен всесоюзный розыск, за исключением четверых заключенных, на которых в связи с реорганизацией и переездами архивов не были найдены личные дела.

На 1 января 1949 г. оставались незадержанными и 15 бежавших в 1947 г. Побеги сопровождались серьезными эксцессами с жертвами среди гражданского населения и охраны. В 1949 г. из лагерей на строительстве дороги бежали 60 заключенных. При этом было ликвидировано 54 побега, беглецов вернули в лагерь и осудили к новым срокам заключения.

В 1950 г. на Строительстве 503 было 33 случая побега с количеством участников 61 человек. Семь человек из бежавших не смогли задержать. В 1951 г. побегов не было. Всего за 1949–1950 гг. бесследно исчезли 12 заключенных. Все они были объявлены во всесоюзный розыск.

Побеги, как уже указывалось, представляли большую опасность для окружающего населения. Так, спецдонесение прокурора Воркутинского ИТЛ А. Моисеенко начальнику Управления по надзору за местами заключения Прокуратуры СССР В. П. Дьяконову от 20 июля 1948 г. излагало истории ликвидации двух побегов предшествовавшего месяца.

Один из этих побегов имел для местного населения роковые последствия. Сбежали 33 человека, из них пятнадцать бандитов; через трое суток после побега вышли в расположение оленеводческого колхоза, где набрели на три ненецких чума. В чумах проживали сорок два человека (семь мужчин, пятнадцать женщин и двадцать детей, начиная с пятимесячного возраста). Все жильцы чумов были убиты топорами и выстрелами из винтовок.

В рабочих заметках председателя Тюменского облисполкома Д. Крюкова, сделанных в 1950 г., один из фрагментов гласил: «Рассмотреть вопрос о Терентьевой, у которой убиты 21 член семьи беглыми со “Стройки 501”. Осталась одна старуха 54 лет, ходатайствует о пенсии, о возвращении ей 44 оленей и помощи от колхоза за счет двухпроцентного фонда».

Об этих и других подобных событиях говорилось на собрании партийного актива Обского лагеря 20 июля 1948 г. Кроме двух случаев, описанных в спецсообщении прокурора, на собрании партактива обсуждался и побег 22 июня тридцати заключенных. Беглецы разоружили пятерых солдат, отобрав у них винтовки, убили начальника колонны и помощника прораба.

Третьего июля того же года бежала группа из 27 человек. При этом были разоружены четыре солдата, убиты прораб и охранник. Итого, в результате четырех побегов кроме колхозников были убиты семеро солдат, один начальник колонны и два прораба.

По этим событиям министром внутренних дел Кругловым был издан приказ, в котором делались выводы как по руководству Северного управления, так и по администрации Обского лагеря.