Арктика-2020

– Напрасно. Всегда интересно узнать, как к тебе относится удача, – Баррет разглагольствовал, не отрываясь от экрана, и у Ларса возникло желание сделать ему гадость за гадость. Исподволь, незаметно дотянувшись, выдернуть ногой из розетки компьютерный шнур. – Вам везёт в лотерею? Мне вот нет. Сколько не пробовал, но больше ещё одного билета не выигрывал. А вы если играете, то ведите статистику. Сложите все выигрыши и проигрыши. Если отношение больше ста процентов, значит вы везунчик, если меньше, то это означает, что и на вас лежит печать невезения. В таком случае поступайте как я – не тратьте попусту деньги.

«Чтоб тебя! – с ненавистью взглянул на мощный бритый загривок Ларс. – Главное моё невезение – это ты!»

– Я не играю в лотерею.

– Значит, правильно делаете. Если бы вы были счастливчиком, вы бы это непременно почувствовали. Так, так, так… – вдруг зачастили пальцы. – Вечер перестаёт быть томным. Сегодня определённо день сюрпризов. Что вы скажете на это, старина Ларс?

Ларс нехотя вернулся.

– На что, сэр?

– У нашего Стокмана прямо-таки нефтяная династия. Сын пошёл по стопам отца. Работает в филиппинской нефтяной компании по добыче нефти в Жёлтом море. Жена – врач в одной из клиник в Израиле.

– Ценнейшая информация, – пренебрежительно хмыкнул Ларс. – Вот из-за этого вы рисковали своим агентом?

– Не думаю, что существовал хоть какой-то риск. Судя по всему, он расспросил соседей Стокмана, представившись участковым или следователем полиции. В связи с его исчезновением в этом не было ничего подозрительного. У вас, Ларс, короткая память. А теперь напрягите её и вспомните, что говорил Стокман о семье?

– О буровой помню, о семье не помню, – изобразил тихий бунт Ларс, но для Баррета он остался незаметен.

– Лев Илларионович очень убивался по поводу того, что его семье угрожает опасность. Рвался домой в Москву, чтобы его не посчитали предателем и не отыгрались на семье.

– Ну и что? – пожал плечами Ларс. – Что необычного в том, что человек хочет вернуться домой? Да, приврал слегка – его семьи в Москве нет. Произойди такое со мной, неизвестно, что ещё я бы придумал. Стокман растерян, напуган, подавлен. Но что нам даёт его маленькая ложь? Ровным счётом – ничего!

Нил Баррет взглянул на Ларса с неподдельным любопытством, затем встал.

– Не так-то уж он и подавлен. Судя по вашим рассказам, Лев Илларионович с пользой проводит время. А его маленькая ложь даёт нам повод для серьёзного разговора. Собирайтесь, Ларс, поедем к шахтёрам, навестим нашего отца буровых.

Вытянувшийся вдоль берега залива и единственной асфальтированной дороги Лонгьир ничем примечательным похвастать не мог. Ряды одноэтажных домов из выгоревшего на солнце дерева, да тройка магазинов на весь посёлок. Ехали молча, а потому, когда из-за поворота показалось массивное тёмно-коричневое здание в два этажа, Ларс не удержался и не без гордости заметил:

– Обратите внимание, сэр! Самое северное учебное заведение на планете – Свальбардский международный университет. Здесь изучают арктическую биологию студенты со всего мира.

– Лучше бы вы здесь поставили к авиационной базе ещё и морскую, – зевнул Баррет. – Бухта отлично для этого подходит. А то дождётесь, что в вашем университете будут преподавать русские профессора. Ларс, напомните, что любит к столу наш Стокман?

– Не знаю, – прикусил губу Ларс. – Я ему не прислуживаю.

– Может, по пути прихватим бутылку вина?

– Делайте, что хотите.

– Тогда остановитесь у магазина.

Ларс ударил по тормозам у горящей витрины, почувствовав возможность наконец-то остаться на минуту одному. Но не тут-то было.

– Входите, входите, Ларс, поможете мне поговорить с вашим продавцом. Он наверняка не владеет английским. К вину мы прихватим сладостей. Я помню, что Стокману сладости нравятся – в чай он просил побольше сахару.

Лев Илларионович Стокман встретил их на пороге стеклянного дома-галереи, в котором шахтёры отдыхали после тяжёлых смен. Бармен, он же хозяин, трепетно холил зимний сад, в который окунался всяк входящий, стоило переступить порог. Сад ненавязчиво переходил в просторный холл с барной стойкой, окружённой мягкими креслами и диванами. Дальше игровая с парой многофункциональных спортивных тренажёров, столами для бильярда и тенниса, тут же загромождала стену аппаратура для караоке. Ещё в здании была сауна с крошечным бассейном, кабина-парилка с ароматизированными маслами и несколько жилых комнат для только что прилетевших шахтёров и ещё не получивших ключи от собственного дома. По просьбе констебля Доккена, в одной из таких комнат и поселили Стокмана.

– Сдаётся мне, господа, что вы не попариться заехали, – обрадовался Лев Илларионович. – Сдаётся мне, что вы-таки, наконец, вспомнили и о моих проблемах? Дайте догадаюсь – вы приехали порадовать меня новостью, что я наконец-то отправлюсь домой?

– Далась вам эта Москва! – засмеялся Баррет. – Глядя на вас, не удержишься от мысли, что вы только и делаете, что выглядываете с порога нас с билетами в Россию.

– Я увидел вашу машину в окно. Так с чем приехали, господа?