Арлекин

–Если ты достаточно взрослый, чтобы спасать меня, то ты и вполне вырос, чтобы принимать такие решения самостоятельно.

Его лицо изменилось, не то чтобы он вот-вот заплакал бы, но было в этом что-то совершенно детское. Все подростки так умеют? Сначала ты кажешься взрослым, а в следующее мгновение выглядишь маленьким ребенком.

–Я всего лишь спросил, что ты думаешь.

Я покачала головой.

–Ответ на этот вопрос очень нужен Эдуарду, хотя должен был бы волновать твою маму. Эдуард говорит, что она бы выбрала вакцину.

–Она так и поступила бы. - Он сказал это с угрюмым видом. Когда ему было четырнадцать, он был очень капризным, видимо ничего не изменилось. Я задумалась, как Донна справляется с этим новым, взрослым Питером.

–Я скажу тебе тоже, что сказала Эдуарду: я не собираюсь вообще высказывать свое мнение.

–Мика говорит, что скорее всего у меня нет ликантропии, а значит и вакцина мне не нужна.

–Он в чем-то прав.

–Он сказал, что вакцина помогает в пятидесяти пяти процентах случаев, остальные сорок пять все равно становятся оборотнями. Они получают ликантропию из-за вакцины, Анита. Если я соглашаюсь на вакцину и она сработает, то это значит, что я останусь человеком и от меня все отстанут.

–Я и не знала о статистике, но зато ее знает Мика.

–Он говорит, что это его работа - знать.

Я кивнула.

–Он делает свою работу в коалиции так же тщательно, как мы с Эдуардом свою.

–Натаниэл сказал, что он неклассический танцор, правильно?

–Да, это так, - ответила я.

Он понизил тон почти до шепота, чтобы спросить.

–Т.е. он стриптизер?

–Да, - снова ответила я, стараясь не улыбаться. Со всем бардаком в его жизни он еще и отмечает, что мой парень стриптизер. Тогда я подумала, что может он не знает, что Натаниэл мой парень. Нет, мы ведь поцеловались, когда я вошла. Но в том объятии участвовала и Черри. О, черт, сейчас не время копаться в моей личной жизни.

–Мика рассказал мне о том, кем могут работать ликантропы. Медсестрами и врачами, если не афишировать свою сущность. Но в армию меня уже точно не возьмут, ни в одно подразделение.

–Они считают ликантропию инфекционным заболеванием, так что скорее всего нет. - Мне припомнился разговор с Микой об одном слухе. Что вооруженные силы собираются набрать спец подразделение из оборотней. Но это был всего лишь слух. Даже нельзя точно отследить, кто его пустил. Живой телеграф.

–Ты воспользовалась вакциной?

–Они мне не предлагали. Для меня это уже слишком поздно, Питер. Я уже носитель.

–Но ты не ликантроп? - Спросил он.

–Я не покрываюсь раз в месяц мехом, вообще ни разу не покрывалась, так что нет.

–Но у тебя в крови четыре штамма сразу. Ведь теория вакцины основана на том, что такое невозможно.

Я кивнула и пожала плечами.

–Я - медицинское чудо, что я еще могу сказать?

–Если бы я смог вылечить подобное и при этом не покрываться мехом, это было бы чудом.

–Твой анализ крови все еще под большим вопросом. Ты все еще можешь оказаться оборотнем.

Он нахмурился.

–Наверное. - Его лицо снова стало совсем юным, но теперь оно было испуганным. - Почему ты не хочешь помочь мне с решением?

Я наклонилась к нему поближе.

–Это то самое, что и подразумевается под «быть взрослым», Питер. Одно проистекает из другого. Если ты играешь в восемнадцатилетнего, то решать должен именно ты. Если хочешь сделать чистосердечное признание о своем возрасте, то сразу же подпадешь под категорию ребенка. Они все решат за тебя.

–Я не ребенок, - сказал он, угрюмо глядя на меня.

–Я это знаю.

Хмурый взгляд трансформировался в растерянный.

–Что ты пытаешься сказать?

–Сегодня ты вел себя решительно. Ты не запаниковал и не растерялся. Я видела в тебе настоящего взрослого мужчину, который не растеряется в присутствие оборотня даже в менее критической ситуации. Большинство людей оборотней боятся.

–Я тоже боялся, - сказал он тихо. - Я боялся, совершенно по-детски.

Меня осенило.

–Нападение на твое отца, - сказала я. Как я могла забыть, что это далеко не первый опыт нападения оборотня, в котором он выжил?

Он мне слегка поклонился.

–Это было, когда тебе было восемь?

–Да. - Его голос был тихим, а взгляд устремился куда-то вдаль.

Я не знала, что сказать. Я проклинала Эдуарда за то, что его здесь не было. В этот момент я, возможно, выбрала бы разговор с Олафом, только бы не говорить с Питером. В Олафа я в любой момент могла просто выстрелить, но никакое оружие не смогло бы помочь мне в разговоре с Питером.

–Анита, - позвал он.

Я посмотрела на него, встретившись с ним взглядом. Его глаза были похожи на глаза Натаниэла, когда я его впервые увидела. Глаза, которые говорили о том, что их обладатель намного старше своего возраста, глаза, видевшие то, чего никогда не видели большинство уже проживших жизнь людей.

–Я здесь, Питер, - ответила я, потому что не смогла придумать, что еще сказать. Я встретилась с ним взглядом и постаралась, чтобы он не увидел на моем лице то, насколько мне тяжело видеть боль в его глазах. Может, они и были теми же, что и пару лет назад, но мне они виделись теми глазами, ищущими во мне поддержки, глазами еще даже не двадцатилетнего человека.