Арлекин

Из под моих ногтей полыхнуло жаром. Я поднесла руки к лицу и задалась вопросом, как огонь может литься из-под моих ногтей, но это была всего лишь кровь. Кровь лилась раскаленным дождем с кончиков моих пальцев.

Тело Ричарда перетекало передо мной, мех обтекал мускулы, перемещающиеся под ним, и было похоже, будто Ричард, перекидываясь, увлекал моего волка вслед за своим. Вытягивал его из огня и крови моего тела. Я бы согласилась на что угодно, все бы отдала, чтобы боль прекратилась. Я не думала о том, что если перекинусь, могу потерять своих леопардов. Я не думала о том, что если перекинусь, Ричард победит. Я даже не думала о том, чтобы молить «заставь это прекратиться, Боже, пусть это остановиться!» Если бы мне сказали, что единственный способ это остановить, перекинуться в волка, я бы им воспользовалась. Только бы все наконец прекратилось!

Я почувствовала силу Жан-Клода, как прохладный, успокаивающий ветерок. Я все еще боролась с волком, который пытался вырваться из меня, зубами и когтями разрывая мое тело. Я снова могла слышать, и первое, что услышала, был хаос голосов. Крики, вопли, голос Клаудии поверх остальных голосов.

–Ульфрик, не делай этого!

Голос Жан-Клода прошел сквозь мое сознание, и сквозь разум Ричарда, поскольку мы были связаны.

«Мои метки удержат ее в человеческом облике, Ричард. Что бы ты ни сделал, ты убьешь ее.»

Ричард проревел.

–Она моя! - Он стоял надо мной. Я даже забыла, что лежу на полу. Ричард больше не был человеком. Он был тем киношным человеком-волком, за исключением того, что его мех был цвета корицы, и половые признаки были заметны, в отличие от бесполых киношных монстров. С моего ракурса все в нем было чудовищно большим. Местами из-за ракурса, а местами из-за боли.

Волк во мне разрывал мое тело, пытаясь показать когти из-под моих ногтей. Пытаясь растянуть тело, поскольку ему не хватало в нем места. Теперь, благодаря Жан-Клоду, я могла дышать, и я воспользовалась этим, чтобы закричать. Я кричала от боли, вопила, и это помогало. Я все еще была человеком, все еще могла говорить.

–Нет!

Надо мной нависло испуганное лицо Клэя.

–Отдай мне своего волка, Анита.

Когтистая лапа рванула его в сторону. Ричард схватил его.

–Нет, - взревел он, - никто из моей стаи не остановит это.

–Не твоя стая, - раздался голос Жан-Клода откуда-то из глубины комнаты. - Стая моя, потому что то, что является твоим, по закону вампиров, является и моим. Они - мои волки, не твои.

Я повернула голову и увидела его в дверях. Он стоял там, такой красивый, такой холодный, и его глаза горели мерцающим огнем. Я протянула к нему свои окровавленные руки. Я кричала:

–Помоги мне!

Ричард внезапно развернулся. Слишком быстро для телохранителей, слишком быстро для любого из нас. Он врезался в Жан-Клода, и они оба вкатились вглубь спальной, исчезая из моего поля зрения.

Клэй снова потянулся ко мне. Он был в крови, но я не могла понять, ранен ли он или просто успел испачкаться.

–Отдай мне своего зверя, - попросил он.

Он не повиновался прямому приказу Ульфрика. Но в тот момент меня это мало заботило. Я схватила его за руку, и он склонился к моему рту, позволив мне его поцеловать. Сильнее, чем когда-либо прежде, я почувствовала, как перетекает в него мой волк. Я захлебывалась мехом и кровью, и еще кучей совершенно нереальных вещей. Я задыхалась, и Клэй оставался прижатым ко мне, пока его тело менялось. Он забрал моего зверя, втолкнул его в себя, но не боролся с ним. Я теперь знала, насколько это больно, и мне было жаль, что я не могу это остановить.

Его тело взорвалось над моим, влажный, толстый слой чего-то густого залепил мне глаза, и только мои руки говорили мне, что надо мной уже сформировались мускулы и мех. Мое тело еще болело, но волк ушел, оставив дыру в моем сердце, пустоту, где он должен был бы быть.

Чья-то рука стерла слизь с моих глаз, так что я смогла увидеть Рафаэля. Он кричал. Я никогда не видела, как он кричит. Это напугало меня. почему он кричит? Что случилось?

Выстрелы раздались из соседней комнаты, громкие, слишком громкие. Я села и упала сразу же назад.

–Помоги мне, - попросила я Рафаэля.

Он поднял меня, будто я была ребенком, и понес в соседнюю комнату. Я не распекала себя за медлительность, но то, что я увидела в спальне, сказало мне, что все мы были слишком медлительны.

Первое, что я увидела, был Жан-Клод, сидящий на полу в остатках своей белой рубашки, залитой теперь кровью, все еще сочившейся из его рта. Охранники стояли полукругом, целясь. В центре этого полукруга стоял Ричард в своей животной форме. Я могла видеть, как его сердце опадает в раскрытой груди. Это была смертельная рана, он все еще сидел там и ворчал на них. Я заметила, как он сгруппировался для прыжка, и я знала, что охрана не даст ему это сделать. Это был один из тем моментов, когда весь мир замирает, сходясь в маленьком луче света, отражающимся в вашем сознании с кристальной ясностью. Всего одна секунда, чтобы понять, что твой мир вот-вот поглотит пламя ада.