Арлерт-Харт (СИ)

Энни отпила опять пиво из кружки. Впервые в жизни пьет. Впечатление от напитка, который оказался не таким противным и даже немножко приятным, было бы гораздо лучше, если бы она сидела где-нибудь одна. В казарме, хотя бы. Потому что даже этот спрятанный ото всех угол казался ей слишком открытым и буквально громко кричащим что-то вроде «Смотрите, я здесь! Давайте же, подойдите ко мне! Дай пять, дружок!»

Бесцеремонно сплюнув на пол шелуху от пары семечек, закинутых в качестве закуски в рот, Леонхарт сделала еще глоток. Она выпила уже пару кружек и после окончания этой точно нальет себе еще. Даже не побоиться наткнуться на сошедшего с ума от счастья Йегера или, сто процентов, уже бухого в щи Брауна. Она пойдет и нальет себе еще!

Хмель приятно расслаблял, и Энни все ждала, когда он ударит в голову. Она наслушалась рассказы Мины о родителях, которые раньше много пили из-за каких-то тяжелых проблем в жизни и сейчас ждала, когда ей тоже полегчает.

Говорят, что табак еще расслабляет, но это утверждение Энни проверить не могла. И даже если бы у нее в руках были самые дорогие и крутые сигары — все равно бы не стала бы. От одного запаха начинало тошнить. Она часто чуяла его от Райнера, чуть-чуть от Бертольда и высказывала каждый раз свое презрение.

Однажды учуяла его от Армина, который, однако, был хорошим мальчиком и после одного раза больше не курил. Энни сделала поледний, самый большой глоток, с грохотом поставив кружку на стол. Она почти опустела.

Энни тоже уже пуста. Совсем.

Учеба пролетела просто катастрофически быстро. Она даже из нее ничего толком не запомнила, кроме теплых посиделок и, порой, захватывающих историй с солнечным мальчиком.

И как на зло, именно это хотелось меньше всего запоминать. Леонхарт громко сплюнула еще одну шелуху почти в ноги очередного проходящего, пуская в того убийственный взгляд. Он поспешно ретировался.

Жаль, правда, что не со всеми работает этот способ. Энни готова была килограмм семечек съесть и плеваться ими, точно патронами ружье, лишь бы это сработало и вдруг появившийся Гувер ушел.

— Привет, — тихо поздоровался парень, присаживаясь напротив. Энни хмыкнула, кивнула головой. Хоть чуть-чуть, но надо было вести себя прилично.

Ведь она, как сказал однажды Райнер, такая себе, конечно, но девушка.

— Чего тебе? — не смотря на Бертольда, Энни рассматривала его кружку. С таким вниманием, будто там был последний в мире целебный отвар, а она смертельно чем-то болела. Она была полной. Полной расслабляющегося и уже полюбившегося напитка.

Гувер заметил заинтересованность Энни и скромно улыбнулся, кивнув на ту головой.

— Хочешь бери. Я больше не хочу.

Бертольд не успел закончить последнюю фразу, как Энни схватила кружку и сделала несколько больших глотков. Даже слишком больших, ибо по ее подбородку потекло несколько капель, спускаясь и приземляясь пятнами на кофту. Энни также громко поставила кружку на пол, беспардонно вытеревшись рукавом.

— Спасибо, — так, будто ее заставили это сделать, поблагодарила Леонхарт и нагло добавила, — можешь идти.

Бертольд постоянно отводил глаза в сторону, не решаясь взглянуть на Энни. Даже если она сейчас выглядела не особо привлекательной, со своим полным отсутствием манер и хамоватой речью в разговоре, Бертольд находил в ней лучшую, полностью идеальную во всем девушку из всех возможных.

Он отчаянно краснел всякий раз, когда Энни смотрела на него полным презрения взглядом. Он не разбирался в эмоциях, что она к нему на самом деле испытывает. Хватало того, что она просто на него смотрела!

Парень, не зная, что ему еще сделать, выпил сам. Повторить подвиг Энни не решился, правда — захлебнулся бы еще, поймав ее насмешливый взгляд. А не смеяться над ним она просто не могла.

Мягкосердечные монстры, позволившие себе влюбиться в Снежных Королев, не могут не смешить.

— Энни… — открыл было Бертольд рот, но тут же закрыл его, опять отводя глаза в сторону. Леонхарт оглянулась на него, устало подперев рукой подбородок, параллельно с этим тщательно прикидывая в голове, сколько кружок еще надо выпить до полного помутнения рассудка.

Бертольд был очень далек от ее мыслей. Он почесал рукой затылок и стеснительно прикусил губу, упираясь глазами в стол, буквально, на одном дыхании выпалил:

— Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Хочу сказать, что мы рядом. Можешь рассчитывать на нашу поддержку. На мою тоже. Ну, и на Райнера, конечно. Мы же не чужие люди, в конце концов и точно никогда не будем.

Энни не вдохновилась этим заявлением и не подхватила уверенность Гувера в людях. Сложно было доверять кому-то, зная, что тебе самой доверять нельзя.

Какая-то двойная диллема получается. Немного ироничная и жесткая, но Армин бы оценил.

Армин любил колкие и обрывистые фразы, точно клочки рваной бумаги, и бьющие прям в сердце. Может поэтому парню и нравились все ее приемы, большинство из которых Леонхарт считала слишком резкими и отрывистими. Но полностью ей подходящими.

— Я пришел сюда, чтобы поддержать тебя, Энни — осторожно сказал еще Бертольд, видя, что девушка не отвечает и вообще, вроде, полностью погрузилась в себя.