Армагеддон. Книга 2. Выпуск 10 (07)

Ральф и Гарольд? — подумала она и ощутила внезапный укол ужаса, никак не связанный с исчезновением Матушки Абагейл. Но чего мне бояться за Стью? Господи, если Гарольд попытается сделать что-то… ну, что-то не совсем обычное… Стью разорвет его на части. Если только… если только Гарольд не подкрадется сзади и…

Вернусь к девяти тридцати.

Господи, как долго ждать.

Она постояла на кухне еще несколько секунд, хмурясь на свой рюкзак, который она положила на кухонный стол.

Я с Ральфом и Гарольдом.

Стало быть, маленький домик Гарольда на Арапахоу будет абсолютно пуст до девяти тридцати вечера. Если, конечно, они не там, а если они будут там, то она сможет удовлетворить свое любопытство. Она доедет туда на велосипеде в считанные минуты. Если там никого не окажется, то она может найти там что-нибудь, что даст ей наконец возможность расслабиться… или… но она не позволит себе думать об этом.

Расслабиться? — переспросил внутренний голос. — Или окончательно свихнуться? Предположим, ты найдешь там что-то необычное? И что тогда? Что ты будешь делать с этим?

Она не знала.

Ни о чем не беспокойся, Стью.

Но она беспокоилась, и причиной этого был отпечаток пальца в ее дневнике. Потому что человек, который способен стащить твой дневник и тайком выведать твои мысли, — это человек, у которого нет принципов и правил. Такой человек может подкрасться сзади к тому, кого ненавидит, и столкнуть его с высоты. Или взять в руки камень. Или нож. Или револьвер.

Ни о чем не беспокойся, Стью.

Но если Гарольд сделает что-нибудь подобное, то он ведь не сможет вернуться в Боулдер. Что он тогда будет делать?

Но Фрэн знала ответ на этот вопрос. Она еще не знала, совпадает ли реальный Гарольд с тем человеком, которого она себе вообразила, но в глубине души она знала, что для таких людей сейчас появилось прибежище.

Она надела на спину рюкзак и вышла за дверь. Через три минуты она уже ехала на велосипеде по Бродвею в сторону Арапахоу. По дороге она думала: Они сидят в гостиной Гарольда, пьют кофе и разговаривают о Матушке Абагейл. И все чувствуют себя прекрасно. Просто прекрасно.

Но маленький дом Гарольда был темен, пуст… и заперт.

Уже само по себе для Боулдера это было необъяснимой странностью. В старые времена люди запирали двери, когда уходили, чтобы не украли их телевизоры, стерео, драгоценности. Но теперь стерео и телевизоры были повсюду, и много же с них толку было без электроэнергии, а что касается драгоценностей, то можно отправиться в Денвер и привезти с собой целый мешок.

Почему ты запер дверь, Гарольд, когда все вокруг стало бесплатным? Потому что никто так не боится кражи, как сам вор? Так?

Она не была профессиональным взломщиком и уже смирилась с тем, что надо уезжать, когда ей пришла в голову мысль попробовать подвальные окна. Первое же из них неохотно распахнулось, пропуская ее в подвал.

Фрэн огляделась, но вокруг все было спокойно. Никто, кроме Гарольда, пока не поселился в таком отдаленном районе. И это тоже было странно. Гарольд мог улыбаться, пока лицо его не треснет надвое, похлопывать людей по плечу и проводить время в компании, он готов был с радостью предложить помощь, когда о ней просили, а иногда и безо всякой просьбы, он мог внушить людям симпатию к себе — и действительно, жители Боулдера были о нем очень высокого мнения. Но где он поселился? Это свидетельствовало о существовании несколько иного аспекта взглядов Гарольда на общество и свое место в нем… возможно. А возможно, он просто любил тишину и покой.

Она влезла в окно, запачкав блузку, и спрыгнула на пол. Теперь подвальное окно располагалось на уровне ее глаз. Гимнастом она была таким же, как и взломщиком, и чтобы вылезти отсюда, ей придется что-нибудь пододвинуть к окну.

Фрэн огляделась. Подвал был оборудован под игровую комнату. Повсюду валялись игрушки, а стены были увешаны плакатами. На самом большом из них был изображен Джордж Буш, выходящий из церкви в Гарлеме со вскинутыми вверх руками и широкой улыбкой на лице.

Фрэнни поднялась по лестнице и вошла в кухню. Здесь ничто не привлекло ее внимание, и она отправилась в гостиную. В гостиной было темно, настолько темно, что она почувствовала тревогу. Гарольд не только запирал двери, но и задергивал шторы. К чему задергивать шторы в городе, в котором это служит признаком того, что в доме никто нет, кроме трупов?