Армагедец

В полусне, ставшем обычным состоянием после болезни, Арчи в который раз удивился тому, что даже два компьютера, железо, не понимают друг друга и нуждаются в специальных адаптационных программах… (вспышка желтого, ослепительного света). Но тогда почему же мы решили, что все люди одинаковы и память одного человека всегда способна легко пополнить интеллект другого… Иное форматирование, другая кодировка, скорость записи в конце концов! А почему с умственно отсталыми всегда был такой высокий процент удачных результатов?

Арчи беспокойно заворочался в кресле, едва слышно промычал что-то нечленораздельное себе под нос — старая привычка. Когда-то давно сотрудники шутя спрашивали друг у друга, «мычит» ли шеф, и при утвердительном ответе не рисковали приближаться к нему даже на пушечный выстрел, сколь бы серьезным и неотложным ни был вопрос.

Движение опять застопорилось. В висках бьется, стучит высокое давление, сердце с ощутимым усилием проталкивает кровь по ставшим узкими сосудам. Он физически ощущает, как к нему подкрадывается вечность. «Врешь, не сейчас», — шепчет Арчи, и вновь ослепительная желтая вспышка. У умственно отсталых, возможно, что-то не так с этим форматированием или кодированием — какие неловкие термины, совсем не физиологические, нужно непременно заменить. В первом случае нас ждет полное фиаско: информация не зафиксируется, просто не на чем. Во втором случае, возможны варианты, и даже если кодирование разительно не совпадает, то при многократном повторении часть информационных массивов усваивается.

Точно! Они всегда удивлялись тому, что идентичные информационные блоки, например устный счет или письменная речь, у одних и тех же акцепторов усваивались по-разному, в зависимости от того, кто был донором. Система «замок-ключ». Однако плановый подбор с такими детьми, похоже, неосуществим, только слепой, нудный и неблагодарный метод проб и ошибок.

— Дед, ты спишь? — плеча коснулась рука внука. — Мы с Карин хотим ненадолго выйти в город, ты сможешь последить за Тимом?

— Да, разумеется, только дай я приму эту чертову капсулу, вечно забываю эти современные названия, вот аспирин почему-то помню.

— Тебе нехорошо, может дождаться, пока придет Маргарет?

Внук заботливо смотрит ему в глаза, протягивает стакан воды и нужную красно-желтую капсулу.

— Ерунда! Бегите вместе и не ждите никого, тем более эту ленивую Маргарет, а где малыш, и… он уже все успел сделать?

— О, наделал столько, что еле отмыли. Вон он ползет, — на пороге комнаты показывается движущаяся фигурка, и в узкой полоске света появляется умытая физиономия правнука с лукавыми карими глазами, круглыми щеками в обрамлении еще светлых локонов. Неуклюже усевшись прямо в дверном проеме, он начинает хлопать в ладоши, потом произносит традиционное громкое «у-у» и очень быстро, не проскальзывая на ворсе ковра, на четвереньках устремляется к ним.

— Арчи, знаешь что, проводи-ка меня в кабинет, хочу глянуть, что это за «чудовищный» компьютер мне собираются установить, — одышка все не проходит.

— Дед, а может, не сегодня, ты еще не совсем восстановился после болезни.

— Арчи, — укоризненно говорит старик привычным менторским тоном, — неужели ты веришь этому милому лекарю. Какое там восстановление, я уже полностью выработал свой ресурс. Никогда не думал, что настолько переживу Эву… — Бессильная, медленная, стариковская слеза скатывается по впалой щеке. — Да он просто обязан обнадеживать своих пациентов, это один из канонов его профессии. Пойдем, ничего страшного, не беспокойся, еще немного я проскриплю.

— Как скажешь, — привычно соглашается внук, и они шествуют: вначале старый Арчи с палочкой, сзади Арчи молодой, готовый в любую минуту прийти на помощь, а впереди, правда, на четвереньках, но зато быстрее всех, правнук, вообразивший, наверное, что это новая и, должно быть, чрезвычайно веселая игра.

— Смотри. Он уже передвигается быстрее, чем я, — старик остановился, чтобы перевести дух (лекарство пока не действует — двадцать минут еще не прошло), но успехи правнука отмечает с явным, нескрываемым удовольствием.

— Скоро он и меня будет опережать, — подыгрывает внук.

— Ну, не так чтобы очень скоро, не придумывай. Пошли.

Он на ходу прихватывает с книжной полки упаковку ноотропила, сует в карман старенькой вельветовой куртки, которая теперь, после болезни, свободно болтается на нем.

На пороге кабинета все останавливаются. Тим, усевшись, издает очередное победное «у-у» и, едва дверь приоткрывается, устремляется вперед, в неизведанное, будто вечно закрытые комнаты давно манили его.

— Дед! Ты в курсе, что они уже полностью скачали и установили информацию на новую машину?

— Да, мне кажется, что я слышал что-то об этом, может, вчера или третьего дня, не помню точно.

— Эта машина многократно производительней старой. Да. Они едва смогли подобрать шину для твоей установки, но теперь все должно быть в полном порядке.

— Это славно!

Старик привычно откидывается в старом кабинетном кресле и чувствует, как ослабевают, исчезают тиски, привычно сжимающие его не желающее сдаваться сердце.