Армас. Зона надежды

Всю мало-мальски полезную технику мы продали. Компьютер, пылесос, большой телевизор, хлебопечку. Продали и квартиру, чтобы оплатить мои бесконечные операции. Спрашивается, зачем такие жертвы, если они мне не помогают? Кстати, пора выпить таблетку.

У нас была хорошая квартира, но из-за меня папа теперь спит на кухне, а мама теснится с сестрой в зале.

Сайт сообщает, что у имени «Вадим» два значения; первое – «сеющий смуту». Вот трепло, древних египтян приплел. А второе – «имеющий привлекательность, зовущий». Да уж…

«Вадиму нравится говорить правду в глаза, он прямолинеен. Вадим таинственный и скрытный человек. Сложно понять, что он на самом деле думает».

Вы уж определитесь – прямолинейный или скрытный? Сочиняют от балды трактовку имен, – как и гороскопы, – а мы верим.

«С годами Вадим несколько теряет свою мужественность». Ну и ерунда.

На другом сайте нахожу свое имя:

«Агата отличается спокойствием, твердостью и редкой последовательностью».

Хм, похоже на правду.

«Очень часто Агата занимается общественной деятельностью».

Стопроцентное попадание.

«Всю заботу о доме она может возложить на мужа, а сама уедет в командировку».

Если мне удастся дожить до собственной свадьбы – так и будет.

«Подходят для брака: Авраам…»

Да уж, если встречу хоть одного Авраама, считай, замужем.

«…Алексей, Вадим».

Сердце совершает кульбит и падает в желудок.

Впрочем, ерунда. Мы абсолютно несовместимы. Буду ждать своего Авраама. Представляю приглашение на свадьбу: «Дорогие друзья! Агата и Авраам приглашают вас…»

Как же его ласково называть? Аврик, Врамик, Авраашечка?

– Хихикающая дочь – нет зрелища прекраснее.

– Папа! Уже?

– А чего на работе долго делать? Получай подарок.

Он протягивает фигурную деревянную дощечку с надписью: «Личное пространство Агаты».

– Табличка на дверь! Я ее сейчас прибью.

– Лучше я сам. К ужину картошечки нажарим?

Отличный день, идеальный вечер. Мы топчемся на кухне, ломтики картофеля румянятся на сковородке.

За окном – все тот же мир, живущий своей жизнью, зажигающий огоньки света в темноте, но я больше не кажусь себе чуждым пришельцем. Чувствую слово «уют» на вкус и на ощупь.

Рассказываю папе про сегодняшнюю старушку.

– Здорово! Горжусь своей неравнодушной дочерью. Кстати. – Он отправляет в рот зажаристый ломтик и задумывается. – А меня к вам примут?

– Конечно. Еще и будут держать в заточении, пока не найдешь пару десятков потеряшек.

Не смешно. Кажется, общение с Вадимом дурно влияет на мое чувство юмора. Главное, чтоб папа не шутил.

– Думаю взять отпуск. Дадут, куда денутся. И с тобой в лес, на поиски. Со мной Суворов разрешит.

От удивления роняю вилку. Точно не шутит.

– Пап, это было бы супер. Просто нереально круто! С тобой, на поисках! Почувствовал бы, каково это.

– Ну а что? Если наши поиски – дело наших же рук, будем стараться. Ты вот сегодня вернулась совсем другая. И глаза горят, и нос грязный. Теперь я почти не жалею, что эти дни ты проводишь не в больничных стенах. Только не забудь, Агата, завтра в десять у доктора Гриба.

Понятно, сначала сходи к Грибу, потом возвращайся в больницу, а потом, может быть… когда-нибудь, если повезет, снова выбраться оттуда живой…

– Агата? Обещаешь?

– Обещаю.

Завершение этого почти идеального дня тоже хорошее. Я смотрю «Сверхъестественное» и ем шоколад.

Среди ночи меня будит боль. Рыжей молнией она проносится по телу, и еще долго в темноте я слышу ее раскаты. К ней можно привыкнуть и даже перетерпеть. Главное, глубоко дышать и не паниковать раньше времени.

Понедельник Плакать будем потом

Сижу на лавочке и смотрю на окна детского отделения. Сегодня я честно пришла к больнице в десять утра. Кабинет доктора Гриба в соседнем здании, скрытом многолетними соснами, и мы точно не встретимся. Я просто пришла к больнице, как и обещала папе.

Дышу воздухом, слушаю Беатрис, отгоняю мошку.

Из третьего корпуса выходит женщина с мальчиком на руках. Поравнявшись со мной, задумывается, потом садится рядом. Серое усталое лицо, жирные волосы скручены в небрежный пучок. Она была бы красавицей, если бы не печать усталости. Ребенок сидит между нами, неестественно закинув голову, и смотрит в одну точку. Женщина звонит кому-то и тихим голосом сообщает новости. Потом откидывается на спинку и оглядывает меня.

– Пациентка?

– Ага. Доктора Гриба.

По тому, как вскидывает брови, понимаю, что о моем лечащем враче она наслышана.

– Ну хоть это нас не коснулось. Хотя не знаешь, что и лучше.

– По-моему, лучше всего здоровая жизнь.

– Не помню, как это. Уже пять лет мне кажется, что каждый день несет только странные вести, новые диагнозы, траты, разочарования. Мира вне больниц не помню.