Армяне в Турции. Общество, политика и история после геноцида

В результате журнал констатирует: помимо перечисленных ранее 15 тысяч человек, в других частях страны проживает еще 4500 армян, и добавляет: «Все они живут в мире и согласии с правительством республики»[250]. Издатели журнала сообщают, что информация составлена с использованием «разных документов», так как официальных источников у них не было[251]. Эти подробные демографические сведения основываются, вероятно, на провинциальных отчетах армянских священников, которые направляли их в патриархию в Стамбул. В ежегоднике Армянской национальной больницы «Сурп Пргич» за 1932 г. есть подобный список мест и демографических данных армян, проживавших в провинциях. Пример иллюстрирует сходство: «Бурункышла (Burunkişla) – армяне живут земледелием и животноводством. Есть следующие сведения об их численности: 147 мужчин, 138 женщин, 135 девушек, итого – 553 человека. У них есть церковь “Сурп Торос” (Surp Toros). Было крещено 205 детей»[252]. Этот список и подробный двухстраничный отчет о Кайсери и окрестностях были сделаны заместителем епископа Кайсери, священником Серовпе Бурмаяном (Serovpe Burmayan). По данным Бурмаяна, в селах Кайсери и Йозгата проживало 775 мужчин, 818 женщин, 822 мальчика и 702 девочки, итого – 3157 человек[253]. Вероятно, Азадян (Azadyan) и Кочунян (Koçunyan) обращались к этим источникам при создании «Армагана». Азадян был издателем ежегодников Армянской национальной больницы, поэтому эти данные были в его распоряжении. И все же удивительно, сколь мало информации из этой обширной базы данных было использовано. Информация об общей численности армянского населения в провинциях умещается в «Армагане» на двух страницах, тогда как в ежегоднике 1932 г. демографические данные только по районам вокруг Кайсери и Йозгата представлены на таком же количестве страниц. Вероятно, Кочунян и Азадян не хотели в «Армагане» отводить много места жизни армянского народа в провинциях и предпочли незначительный объем информации для того, чтобы привлечь к нему по возможности меньше внимания. И все же – даже если цифры в журнале еще предстоит верифицировать, данные рисуют общую картину жизни армян, их профессий и условий жизни. Так, согласно мемуарам Гюзеляна (Güzelyan), в 1941 г. в Сивасе и его окрестностях проживало 2000 армян[254], тогда как вышеупомянутый журнал указывает количество этих армян там как «более 1000» [255]. Этот пример показывает, насколько сложно верифицировать фактические цифры. Видимо, цифры были скорее больше, чем меньше. Я решила включить эту демографическую сводку сюда, так как очень редко встречаются такие подробности об армянской жизни за пределами Стамбула. Кроме того, я тем самым хочу показать, что армянские общины в провинциях продолжали собирать данные о выживших.

Каспар Басмаджян (Kaspar Basmajian), посетивший Арапгир в 1954 г., в одной из глав другого исторического труда об этом городе – Badmut‘iwn Hayots Arapgiri — описал время со дня основания республики. Согласно Басмаджяну, армянское население Арапгира в то время составляло 350 человек, то есть 30 семей. Из Арапгира армяне продолжали переселяться в Стамбул и Малатью. Уже тогда 410 семей обосновались в Стамбуле, тогда как десять семей перебрались в Малатью[256]. Таким образом, в мемуарах Басмаджяна можно найти сведения о судьбе мест проживания армян в 1950-е гг. Большинство важных зданий, к примеру церкви, школы для девочек и религиозные центры, были государством конфискованы и использовались в качестве турецких школ[257]. По словам Басмаджяна, оставленные дома и земли были также конфискованы и проданы турецкому населению; некоторые были армянами выкуплены обратно.