Армия монголов периода завоевания Древней Руси

Исследователи феодальной войны первой трети XIII в. между Черниговом и Галичем (и их союзниками) за Киев давно сомневаются в достоверности данного фрагмента ИЛ из-за тенденциозности ее галицкого автора в описании событий этой войны и искусственности вставки рассказа о взятии Ярославом Киева в текст обширного повествования о других событиях[818]. Кроме того, текст ИЛ, относящийся к событиям после 1205 г., как известно, не был изначально датирован автором, а проставленная в Ипатьевском списке ИЛ дата была сделана редактором летописи значительно позднее и с большими ошибками (в Хлебниковском списке ИЛ датировки вообще отсутствуют). Видимо, поэтому даже М. С. Грушевский не рискнул положиться на сведения ИЛ и считал, что Ярослав Всеволодович покинул Киевскую землю только после получения известия о гибели великого князя Юрия Всеволодовича[819]. К этому же выводу пришел и О. М. Рапов, который считал, что Михаил Черниговский вел долгую борьбу с Ярославом Всеволодовичем за Киев и только «около 1238 г. он вновь захватил Киев»[820]. Возможно также, что туманное известие В. Н. Татищева о каком-то договоре Ярослава Всеволодовича с черниговскими и смоленскими князьями[821] на самом деле является только отражением сложного торга если не за сам Киевский стол, то за компенсацию его уступки. Если это так, то даже можно предположить, что могло быть такой компенсацией — Переяславское княжество, которое было тогда ступенькой к Киевскому столу. Дело в том, что в 1220-х гг. оно было практически постоянно в руках у суздальских князей из дома Всеволода Большое Гнездо, а с 1234 г., когда стол Переяславля (Русского) покинул Святослав Всеволодович (брат Ярослава и Юрия суздальских), больше не имеется известий о том, кто в нем княжил[822]. Поэтому Ярослав Всеволодович вполне мог быть в 1236–1238 гг. или в Киеве (точнее, в какой-либо из великокняжеских резиденций — в Вышгороде или Белгороде, где в подобных случаях отсиживались князья-соправители Киева), или в соседнем Переяславле Русском, пока в течение года-полутора шла торговля за эти столы.

Итак, сложная ситуация в Киевской земле держала там Ярослава Всеволодовича вместе с дружиной. Он мог помочь брату, только приказав своему сыну Александру (новгородскому князю в 1236–1240 гг., будущему Александру Невскому) собрать новгородские полки. Косвенно на это указывает В. Н. Татищев, когда пишет, что Юрий Всеволодович посылал просьбу Ярославу о помощи полками в Новгород[823], где Ярослава, очевидно, не было (так выходит по сведениям новгородских источников). Сам Ярослав должен был находиться или в Суздале (по Ипатьевской летописи), или в Киеве (по новгородским летописям). Какую бы версию (ИЛ или новгородских летописей) ни принять, посылать в Новгород к Ярославу Всеволодовичу было невозможно, поскольку его там не было. Но если понимать сообщение Татищева как передачу переосмысленных им сведений одного из его источников, где говорилось о том, что на самом деле Юрий Всеволодович торопил своего племянника Александра Ярославича выполнить приказ отца помочь новгородскими полками, то тогда все встает на свои места. В этой ситуации юный новгородский князь ничем не мог помочь — его положение в Новгороде Великом как приглашенного князя, которое он не мог подкрепить силой или авторитетом (как это делал его дед Всеволод Большое Гнездо и позже он сам, уже будучи Александром Грозным и победителем в Ледовом побоище), было в 1238 г. весьма шатким. Собственная дружина Александра была мала, а Новгород, отказавшийся помогать даже своему пригороду Торжку, явно не горел желанием отдавать воинов суздальскому князю.