Армия Наполеона

Эти и без того скудные деньги линейных войск часто выплачивали с огромным опозданием. Задержка выплаты жалования солдатам на 3–4 месяца и даже на полгода не была редкостью в наполеоновской армии. В пространной книге французского автора начала XX века Морвана «Наполеоновский солдат» собраны десятки свидетельств подобных ситуаций. Например, в 1807 году, в момент заключения Тильзитского мира, казна задолжала солдатам Великой Армии 6 месяцев жалованья, в 1810 году задержка денежного содержания Армии юга Испании составила 9 месяцев, в 1811 году Армии центра (Испания) – 7 месяцев и т. д., и т. п.

Напротив, отмечает Морван, в английской армии «простой солдат лучше оплачивался, чем ветеран императорской Гвардии… на деньги, которые англичане получали, они могли лучше содержать себя… а их командиры могли потребовать от них дисциплины, которой невозможно было бы потребовать от французов, которые с 1813 года не видели ни су…»[1030].

Сложно было бы провести более некорректное сравнение. Действительно, в Наполеоновской армии за исключением Гвардии солдатам платили крайне нерегулярно, а в английской (хотя также жалованье нередко задерживалось) платили больше и аккуратней…

Но на основании этого просто наивно делать какие-либо выводы. Ведь армия Наполеона была армией вооруженного народа (см. главу II), служба в ней являлась обязанностью гражданина великой Империи. Поэтому солдатское жалованье рассматривалось здесь как нечто почти факультативное, об этом говорит и сам его размер – «чистыми» фузилер линейной пехоты получал едва 5 франков в месяц – заработная плата хорошего рабочего в Париже за один день. На эти деньги солдат едва мог позволить себе несколько раз в месяц зайти в кабачок или купить какие-нибудь мелочи. Разумеется, французский гренадер или гусар не желал лишиться этих милых сердцу каждого солдата развлечений, он возмущался и требовал свои гроши, когда их вовремя не платили. Но служил он не ради них. Вольно, а чаще, увы, невольно, он сражался за императора и Отечество. Напротив, завербованный среди бродяг, безработных и уголовников английский солдат служил прежде всего ради денег. Поэтому, если бы в английской армии не платили жалованье, в ней не осталось бы ни одного солдата.

Нужно отметить, что задержки выплаты жалованья в наполеоновской армии происходили не из-за нерасторопности военной администрации, а просто-напросто из-за нехватки средств императорской казны. Если и были службы военной администрации, которые работали безупречно, так это «армейские кассиры» (payeurs de l’armée).

Руководимые министром финансов Барбе Маруа (с 27 сентября 1801 г. по 27 января 1807 г.), а затем Мольеном (с 27 января 1807 г. до падения Империи и в период Ста дней), они неукоснительно поддерживали традиции своего ведомства – строгую отчетность, пунктуальность и честность. Армейские кассиры не подчинялись непосредственно ни Военному министерству, ни Министерству военной администрации, они несли ответственность лишь перед главным кассиром армии, который в свою очередь отчитывался министру финансов. И хотя они должны были выдавать наличность на военные расходы, делалось это лишь по непосредственному указанию военного министра. Всякое нарушение этого правила строжайше каралось. Некто Дюльеж, главный кассир Далматской армии (т. е. армии, сражавшейся в Далмации), выдал по указанию главнокомандующего (Мармона) ряд сумм без визы военного министра. За это Дюльеж был выгнан со службы с конфискацией имущества!

Люди этой не слишком романтической профессии оставили после себя мало воспоминаний. Однако среди многочисленных мемуаров о наполеоновской эпопее можно найти записки и этих аккуратных чиновников. Гийом-Жозеф Пейрюсс, кассир главной императорской квартиры с 1809 по 1814 год, оставил после себя дневник, позволяющий наглядно увидеть его деятельность. Правда, пока все шло в обычном ритме, автор почти ни слова не писал о службе – больше о достопримечательностях Вены, об успехах армии и известных людях, с которыми ему пришлось сталкиваться.

Но вот началось трагическое отступление из России. Пейрюссу пришлось выполнять свои служебные обязанности в таком ритме, что это невольно осталось в памяти и легло на страницы дневника: «20 ноября… Мой фургон надежно обеспечен. Он запряжен хорошими лошадьми и у него надежный эскорт. В фургоне хранится казна и драгоценности Его Императорского Величества, деньги многих высших офицеров, адъютантов Его Величества, многих офицеров и чиновников, которые доверили мне значительные суммы. При каждой тревоге, при проходе через каждое дефиле я в жутком беспокойстве, я краснею от своих страхов, но жалкое состояние, в котором находились солдаты, шедшие вокруг нас, вид их замерзших от холода членов… все это не могло не беспокоить меня…