Армия Наполеона

Пьер-Франсуа Перси (1754–1827) – бывший, как уже отмечалось, сначала главным хирургом Великой Армии в 1806–1807 гг., а затем главным хирургом французской армии в Испании в 1808 г., подобно Ларрею приложил немалые усилия к тому, чтобы организовать как можно более скорую помощь раненым на поле сражения. По его настоянию в армии появились так называемые «вурсты» (от немецкого «wurst» – сосиска) – длинные повозки, на которых размещались верхом хирурги. Они, таким образом, могли быстро перемещаться по полю сражения, и, не заботясь о своем коне, соскакивать с вурста для оказания первой помощи раненым. Несмотря на то, что Перси значительно менее известен, чем Ларрей, быть может, потому, что он раньше отошел от активной службы, а быть может, просто из-за его скромности, он был не менее отважным человеком и замечательным ученым. В отличие от своего более популярного коллеги, Перси старался как можно реже проводить ампутации, будучи сторонником консервативного метода лечения. Талантливый хирург, Перси первый произвел операцию резекции плечевой кости. Им также был изобретен специальный пулеизвлекатель.

Выдающимся врачом был также Николя Эртерлу (1770–1842), сменивший Перси на посту главного хирурга французской армии в Испании, в 1809 г. он возглавил хирургическую службу армии, сражавшейся под командованием императора в Германии. Эртерлу подобно Перси и Ларрею не боялся ни грязи, ни пуль, лично проводя наиболее сложные операции. После победы под Ваграмом император в приказе по армии отметил «… исключительные заслуги хирургов, и в особенности заслуги главного хирурга Эртерлу».

Перечень всех замечательных хирургов, людей редкой самоотверженности и долга, мог бы занять много страниц. «Сир, в Вашей армии, сражающейся в Испании не менее 28–30 старших хирургов, которые столь искусны и образованны, что могли бы давать лекции и блистательно практиковать в самых крупных городах Вашей империи»[1082] – сказал как-то на аудиенции у императора барон Перси.

Однако на пути этих людей встречались часто такие препятствия, о которые разбивались все самые отчаянные и благородные усилия по спасению раненых и больных. Прежде всего в день генерального сражения хронически не хватало врачей, перевязочных средств, лекарств и т. п. Все это было связано, как и в отношении того, что мы писали о снабжении армии, не с пренебрежением высшего командования к подобным вопросам и даже не с несовершенством в работе военной администрации. Во время стремительных маневров огромных масс войск было так же сложно подвести все необходимое для полевых амбулансов, как организовать регулярную выдачу хлебных рационов. Поэтому героям-хирургам зачастую придется работать, не имея самого необходимого.

Важно также учитывать, что если во главе военно-медицинской службы стояли удивительные, талантливые, самоотверженные люди, на средних постах их было куда меньше, тем более оставляло желать лучшего качество вспомогательного персонала. Для пополнения рядов военных хирургов приходилось мобилизовать недоучившихся студентов-медиков, зачастую видевших в должности военного врача лишь метод избавиться от призыва на службу в линейный полк. «Наши молодые люди не очень-то много знают, – записал в своем дневнике Перси 12 марта 1807 г. о новоиспеченных хирургах, – и мне кажется, они не очень-то хотят взяться за свое образование. Полдня они занимаются тем, что рыскают в 3–4 лье от штаба в поисках фуража для своих лошадей или добывают продовольствие для себя»[1083]. «Хирурги со свалки» – так с легкой руки Перси окрестили этих «врачей» в армии.

Несмотря на все сложности, несмотря на весь ужас полевых амбулансов, раненые большей частью получали в них первую помощь, однако на этом мучения их не ограничивались – далее следовала транспортировка в госпитали, находившиеся подчас за много десятков километров от поля сражения. После битвы при Эйлау Перси писал: «Город без конца наполняется войсками, которые идут и идут через него, наши сани, нагруженные ранеными, двигаются вперемешку с кавалерией, раненые кричат, есть те, кто вопит, но надо ехать, а хирурги вынуждены применять силу по отношению к крестьянам, чтобы заставить их понукать лошадей. Одновременно они перевязывают, ампутируют, соединяют переломанные конечности и тотчас грузят раненых на повозки и сани. Сколько из них погибнет в пути? И какие ужасные муки, настоящие пытки, будут вынуждены терпеть те из них, которые доберутся до места по разбитым дорогам через леса и поля, где часто из-за недостатка снега сани не могут проехать. Никакой еды в пути. Я не знаю, смогут ли все получить бульон перед отправлением. Хирурги, которые занимаются эвакуацией, ничего не могут им дать, ни капли даже самой дурной водки. Сани и, быть может, многие из повозок перевернутся по дороге, какая мрачная перспектива! Боль несчастных жертв войны написана на лице наших хирургов – они бледные, осунувшиеся, печальные, все крайне устали…»[1084].