Армия США. Как все устроено

Мы зашли в просторное и светлое помещение. Взяли белые пенопластовые ящички, выполняющие роль и пищевых контейнеров, и тарелок одновременно, встали в очередь. Вооружились одноразовыми вилками-ложками. Народу тут крутилось много, а раздача была коротка.

– Чего-то не все у вас продумано, Рик.

– Что ты имеешь в виду?

– Как тут всех обслужить? Не хватает мощности, видишь? Прилавок-то небольшой!

– Саша, это же итальянская линия… Ты обрати внимание, сюда стоят далеко не все. Что тут дают? Пицца, спагетти, равиоли…

– А при чем здесь макароны, ну, в смысле, спагетти?

– Э, да тут у нас фокус свой есть! Дело в том, что все военные, которые попадают в Афганистан, сначала служат на наших базах в Италии, в основном на Севере, в районе Венеции. Там послужат, в тишине и спокойствии, ну а потом их перевозят сюда. И вот, чтоб их не особенно мучила ностальгия по Средиземноморью и Апеннинам, в наших баграмских столовых им сделали специальные линии с итальянской едой.

Ну что за прелесть. «Чтоб не скучали по прежнему месту службы…» Они только сейчас до этого дотумкали. Эх, американцы… Да у нас уже давным-давно во всех военных столовых России одинаковая еда. Чтоб не было ностальгии и расстройства желудка. Одинаково ужасная. Что во Владивостоке, что в Калининграде. У нас вопрос с гастрономической ипохондрией решен давно.

А ведь действительно Рик правильно сказал: число американских солдат, желающих побаловать себя макаронами, было невелико. Человек десять из пару сотен присутствующих. Они протягивали свои коробки в руки поваров, принимали их обратно и уходили в зал. Все рассаживались за накрытые красными клеенками столы, на которых уже стояли вазы с цветами, солонки, перечницы, бутылочки с маслами, уксусом и соевым соусом и ящички с прессованными салфетками. Столов этих стояло много, зал был большой. Тут и там виднелись пирамидки для винтовок. А еще на каждом шагу светились стойки-холодильники с пирожными различной модификации. Все для гурманов! Вдоль стен – вереницы блестящих кипящих прямоугольных баков. Можно было взять заварку, сахар и самому заваривать себе чай или кофе.

Скаветта по-хозяйски указал рукой:

– Пожалуйста! Шесть видов кофе: натуральный зерновой и растворимый. Шесть видов сливок: сухие и пастеризованные. Вон там, дальше, фастфуд: гамбургеры, чизбургеры. Там же есть колбаски и жареный бекон. Могут омлет вам пожарить, если захотите. С сыром, с помидорами, с зеленью. Продукты везут сюда самые свежие.

– Да у вас тут дом отдыха, а не война!

Скаветта в ответ на мой сарказм лишь пожал плечами. А мы двигались дальше. Вот огромный стол, заваленный упаковками с соками, йогуртами… Раздолье. Бюджет войны, видать, резиновый, и здесь все делают, чтоб скрасить солдатам их нахождение в Афганистане.

Кстати, местных работников, афганцев, я заметил, совсем немного. Все повара и официанты темнокожие, значит, американцы. Афганцы лишь поломои.

Шагая по залу, я натыкаюсь на фруктовый развал. Это уже перебор… Свежая клубника, яблоки, апельсины, груши, мандарины, авокадо, сливы, киви, ананасы – все навалено горой. Просто навалено. Товарищи, вообще-то февраль на дворе! Это уже разврат! Скаветта, прихватив два апельсина, тычет пальцем в угол зала:

– Смотри, а вот там видишь, столы пустуют?

– Это что, столы навечно зачисленных в строй? Столы-памятники?

– Нет, это места питания для мусульман. Халяльная еда. Никакого бекона! У нас вообще все продукты со свининой обозначены особыми знаками. Ну, чтоб мусульмане случайно свинью не съели. А памятники… Ты напрасно смеешься. У нас тут есть именные столы. Сидеть-то за ними может кто угодно. Просто им присвоены имена погибших героев. А рацион, как ты говоришь… Ну ты сам все видишь.

Да… Тут тебе и плов, и котлеты, и стейки с кровью и без нее. Желе какие-то малиновые, консервированные сладкие фрукты, картошка вареная и кукуруза початками, картошка фри, зеленушка (укроп, салат, капуста), помидоры, огурцы, мясное азу с подливкой, маслины, лимоны, лайм. Но вот что окончательно меня добило – это мороженое и омары. Вы, наверное, можете заподозрить, что я впал в пищевой экстаз? Отнюдь. Всего лишь констатирую, перечисляю, рассказываю.

Да, я это видел. Да, я это ел.

Совсем в уголке я увидел стол, а над ним раму квадратную, как для картины. Резную, широкую, изящную. А в раме – не по размеру мелкая ксерокопированная фотография. Американский солдат, без головного убора, с винтовкой «М-4», палец на спусковом крючке, стволом картинно вверх. Под фото надпись: «Рюкзаки и сумки запрещены». Рядом на стене, под стеклом, прикреплена грамота, свидетельствующая, что этот американский солдат с винтовкой – Стивен Чеко и он награжден медалью «Пурпурное Сердце». Я так понял – посмертно. И стол, вероятно, был назван именем этого самого парня. Американский обычай – присваивать имена солдат и сержантов дверям и тумбочкам, стенам, брусьям и турникам. В данном случае этот обычай не показался мне смешным. Грустно. Погиб человек. Вместо памятника стол и стул. Хоть так. Бывает, и такого нет.