Армия США. Как все устроено

Я знаю, американцы не любят покидать забронированное пространство. Они ездят в джипах и неуютно чувствуют себя вовне. Я помню, как несколько лет назад на Балканах, в Косово, поехал с американским спецназом перекрывать одну из горных дорог, чтоб албанцы не везли по ней контрабанду (вещички, сигареты). Мы тогда ехали-ехали и потом встали. Солдаты останавливали машины и проверяли у водителей документы, досматривали багажники и салоны. Я тогда посетовал, что это сизифов труд – можно любой груз пронести мимо по горам. Но солдатам было хоть бы хны. Ими командовал обаятельный капитан Дин, прибывший в Косово из резерва. Он успел на гражданке сделать небольшой бизнес и удочерить двух девочек из Благовещенска, по которым скучал. Спустившись с Балканских гор на равнину, я увидел на перекрестке пост российских военных. Старшим там был командир роты Воронежской армии, как сейчас помню, Чубаров, Андрей, по-моему.

– Чего-то американцы совсем не ходят. Гоняют на своих джипах, и все.

– Да они никогда никуда не ходят! Я здесь удивлялся сначала, потом рукой махнул. Доктрина у них такая! А мы ходим. Всегда и везде. Ножками. Топ-топ.

Вернемся к нашей афганской поездке, с патрулем военной полиции армии США. Сидеть в «Хаммере» мне было не очень комфортно. Каска билась по лонжеронам; плечами, втиснутыми меж каких-то ящиков и блоков аппаратуры, нельзя было даже пошевелить. Нас еще принудили пристегнуться ремнями. А Виталик умудрялся в такой тесноте снимать. За бронированным стеклом простиралась пустыня. Мелькали стоящие на обочине остовы старых советских БМП и БРДМ. Техника переходила в этой стране по наследству. И в негодность она пришла не в старые годы. Сначала афганские войска ее побросали, сдавая территорию моджахедам, потом у моджахедов эту броню отбили талибы, и уже те бросили все, отступая. Кстати, судя по солдатским пересудам в Баграме, американцы Талибан опасным врагом не считают. Засады они устраивают, мол, неэффективно, ракетами с гор бьют неприцельно, дисциплины никакой – в общем, не противник, а так, недоразумение. Это советские с ними справиться не смогли, а Международной коалиции все под силу. Я не напоминал солдатам в курилках, что все эти страны, которые воюют сейчас с «Аль-Каидой» и «Талибаном», раньше им же и помогали в войне с Советами. Деньги давали огромные, оружие поставляли, готовили боевиков в специальных лагерях с западными инструкторами. А теперь с такими же и воюют. Только Россия помогать ни «Аль-Каиде», ни «Талибану» не думает.

Я хлопаю Дэвида по плечу и кричу на ухо:

– А чего пешком-то не ходите?

Дэвид опирается локтем на полку с тремя рациями, опутанными проводами.

Он кричит мне, оборачиваясь назад:

– Командование считает, так безопаснее! И потом, на машинах мы покрываем нужные расстояния. Пешком не дойти. Но мы доезжаем до какой-нибудь точки и спешиваемся. Правда, далеко от машин все равно не отходим.

У Дэвида полненькое лицо, крепкие белые зубы, мощный подбородок, прижатый ремнем каски. На плече его закреплена повязка «МР» – милитари полис, военная полиция. Он открытый и неагрессивный. Он располагает к себе.

Выехав за кишлак Гульбахор, это ближе к Панджшерскому ущелью, к моему удивлению, мы остановились. Знакомые для меня места. Я даже ночевал тут как-то в девяносто восьмом, когда возвращался в Россию из гостей, от Ахмада Шах Масуда.

И вот теперь мы здесь «перекуриваем»: американские солдаты спешились и раздавали встречным велосипедистам и наездникам на ишаках свои газеты. Завязывали разговоры, общались. Переводили все эти беседы афганские товарищи, снимать которых нам было запрещено. Не то чтоб нам сказали: «Не вздумайте!!!» Нет, попросили просто, и мы не снимаем. Кстати, если по нам вот сейчас начнут стрелять, бой снимать можно, а раненых солдат ни в коем случае – это определено соглашением, которое мы перед вылетом сюда подписали.

Солдаты расслаблены. Это не самое опасное место в Афганистане. Это не Кандагар и не Хост. Там Пакистан рядом, и надо держать ухо востро. Кстати, мне дали официальную информацию. В том же Хосте США разместили бригаду десантников и батальон морской пехоты. Бригада носит имя Solerno, то есть «Соль» по-русски. Ну да, соль от пота – что же еще так ярко может иллюстрировать службу в Афганистане? И кровь. Пот и кровь. Хост и вообще провинция Пактика считаются самыми опасными территориями. Есть морпехи и в Джелалабаде, на востоке. Их перебросили в Афган с Гавайев. Они охраняют в том числе перевал и дорогу, ведущую на Кабул. Я, кстати, бывал на Гавайях, в американской школе рейнджеров. И в Перл-Харборе опускал венок на воду в память о погибших американских военных в годы Второй мировой.

О новой тактике американцев мне тут рассказывал Рик Скаветта. Мы, говорит, проникаем в опасные места сначала небольшими группами. Потом расширяем плацдарм, бьем врагов, талибов, сторонников Гульбеддина Хекматияра, ну и простых бандитов. В первые дни при такой тактике наши потери растут. Потом снижаются. Мы все время, так рассказывал мне сержант, стараемся идти вперед.