Армия жизни

Лебедев. Журналистское удостоверение. Обыкновенное. Товарищ полковник, вы что — не узнаете меня?

Полковник. Кто на КПП стоял?

Лебедев. Капитан какой-то…

Полковник. Толстый? С усами?

Лебедев. По-моему, усы были.

Полковник. Понятно… Ну, с ним мы еще разберемся. Десять суток на офицерской гауптвахте. Удостоверение показал… Я ему такое удостоверение покажу! Распустились!

Лебедев. Моя фамилия Лебедев. Я работаю на радио. Вы что, меня совсем не помните?

Полковник. Сейчас положу до прихода особого отдела, будете знать, как прогуливаться в районе боевых учений. Привыкли там у себя на бульварах…

Раздался громкий свист низко летящего снаряда…

Ложись!

Лебедев (падая). Вы что, соображаете!

Полковник упал, толкая перед собой Лебедева. Низко, над головами летит снаряд. Полковник встал, отряхнулся — и за ним, провожая глазами улетевший снаряд, встал Лебедев.

Так и попасть можно!..

Полковник (грозя кому-то кулаком). Мазила!

Лебедев. А я думал, на учениях холостыми стреляют.

Полковник (посмотрел на часы, достал ракетницу). Это зеленая ракета?

Лебедев. Зеленая.

Полковник. Двое суток не спал… В глазах все путается. (Стреляет зеленой ракетой.) Так, полчаса перерыв.

Лебедев. Моя фамилия Лебедев-

Полковник. Я вас узнал. Мы с вами уже встречались. (Достает из планшета бутерброд.) Есть хотите?

Лебедев. Да нет, спасибо. Я — на машине. В редакции пообедал.

Полковник. А я, с вашего позволения… (Ест.) Хоть учения начались. Когда учения — уже ничего не соображаешь. Проваливаешься, как в сон. Жену в Кисловодск отправил. С сестрой. Она поможет, если что.

Лебедев. Не думал, что на учениях — вот так, по-настоящему.

Полковник. Может, передумали? У меня четыре бутерброда. Целый гастроном.

Лебедев. Вы уж того капитана усатого не ругайте. Мне вас очень необходимо было видеть.

Полковник. Я вам уже все сказал. Тогда.

Лебедев. Да я вас хотел спросить… У меня сын.

Полковник. А…

Лебедев. Чертовщина какая-то.

Полковник. Сколько ему?

Лебедев. Скоро семнадцать… Но у нас с ним особая ситуация. Мы не особенно часто видимся.

Полковник. Я бы все-таки не рекомендовал в таком виде на учения приезжать. Хоть бы каску надели. Мало ли что…

Лебедев. А, ерунда… Вы уж извините. Понимаю, тяжело об этом снова.

Полковник. Не слышали, как там, в Кисловодске? Все ливневые?

Лебедев. Да их не поймешь… Спутники показывают без осадков, ветер южный, слабый… Вчера поверил — и подзалетел. Наверное, завтра слягу. До нитки промок.

Полковник. Давно это у него?

Лебедев. Да у нас такая ситуация… Живем как бы отдельно. Знать бы, что с ним… Знать, что можно сделать? Какие слова сказать? Какие, что ли, примеры приводить?

Полковник. Если только попробовал, если не всерьез, то еще есть шанс. А так, что говори — не говори… Это на войне, в бою прикажешь «Надо умереть» — и умрет. Что уж тут делать, война. А вот попробуй, прикажи ему в мирное время! «Живи!» И не прикажешь. У нас и слова-то такого в приказах нет.

Лебедев. Что же это за напасть такая… Не было, не было, и вдруг — на тебе. Доехали.

Полковник. Распустили… Распустились… Кино понасмотрелись…

Лебедев. Что значит «распустились»? Это вы бросьте, товарищ полковник. Если бы все дело было только в дисциплине, то и забот нет: «налево», «направо», «кругом», «бегом»… У вас-то, наверное, с дисциплиной все в порядке было?

Полковник. У меня два последних года времени на него не доставало. Новая должность. Заботы. Да и возраст уже.

Лебедев. Ну, какой уж там возраст. Еще генералом будете.

Полковник. Не буду. У меня должность полковничья… Я его в девятом классе взял с собой на охоту. Был, правда, домик. Со всеми удобствами, и вода горячая. Но он мне: «Только в палатке». «Только, — говорит, — папа, в палатке».

Лебедев. Вы уж извините, что я вас здесь нашел. Кому еще расскажешь.

Полковник. Только вот послушайте… Вы на него не кричите. Криком здесь не поможешь…

Лебедев (вздохнул глубоко). «Кричите…» Жили, наверное, не так. Врали много.

Полковник. Это уж по вашей части.

Лебедев. Что, по нашей? Мы — как все. Нет, нет… Все дело в другом. Как-то мы привыкли… И нас так воспитывали, и мы воспитываем. О форме заботимся, а о содержании забываем. Лишь бы форма была как надо. Нет бы сказать: живи, как знаешь, над нами смейся, презирай нас, тыкай носом в наши ошибки, только уж живи. Сможешь сделать лучше общество, чем это, — сделай. Но только живи!

Полковник. Значит, как я понимаю, вы с вашей бывшей супругой в разводе?

Лебедев. Ну, вместе бы жили? Что бы от этого изменилось? Разве в том дело, кто с кем живет? Как живем — вот в чем дело.