Армия жизни

Катерина (Ире). А вы знаете, дорогая, не знаю, правда, как вас зовут…

Ира. Ира.

Катерина. Меня это не интересует. Так вот, вы знаете, что у этого человека (указывает на Поворотова) есть сын. Да, сын. Вы удивлены?

Поворотов. Прекрати, ты думаешь, что ты говоришь?

Катерина. Да, дорогая моя, сын. И жена. Да, смею вас уверить, жена.

Поворотов. Нет, это просто невозможно! Катерина! Ну я же тебе объясняю. Это — Ира, дочь Ивана Кузнецова, моего школьного товарища!

Катерина (не глядя на Поворотова). И еще вас могу уверить, что вы здесь — не первая. Правильно я говорю, Валера?

Поворотов. Да ты просто сумасшедшая! Ира, не обращайте на нее внимание… Это — своего рода болезнь. Катерина больна.

Катерина (смеется искусственно). Ха-ха-ха! Вы еще на «вы»? Я вам помешала?

Ира. Простите, но здесь в самом деле недоразумение. Я случайно увидела объявление…

Катерина. А… Вот в чем дело… Ну, теперь понятно. Так значит, это ты сам развесил эти объявления. Валерий, ну это на тебя не похоже! Это же дешево. Такого я от тебя не ожидала.

Поворотов. Дура! Идиотка!

Ира. Да нет… Как вы можете такое говорить?

Катерина. Ах, я, конечно, виновата… Прошу прощенья. Я, между прочим, зашла только для того, чтобы узнать, нет ли здесь моего сына. Валерий, где Дима?

Поворотов молчит.

Где Дима, я спрашиваю?

Поворотов молчит.

Да не расстраивайся ты так. Если эта (кивает на Иру) обидится на меня, найдешь себе другую. Только… Простите (Ире), вам есть восемнадцать лет?

Поворотов. Вон отсюда!!!

Катерина. Не горячись, Валерий. В следующий раз вешай на двери объявление. (Медленно идет к двери. Открывает ее, на пороге — истерично.) Надеюсь ты понял, что наши дальнейшие отношения бессмысленны? (Хлопает дверью.)

Поворотов опускает плечи, снимает пальто и вешает его. Затемнение.

Свет. Бульвар. Скамейка. Телефонная будка. На скамейке сидит Лина. Проходит Витан. Грудь его и спина неестественно прямы. В руках он несет большой, тщательно упакованный предмет прямоугольной формы. Останавливается возле скамейки, смотрит на Лину, улыбается.

Лина. А зачем вы улыбаетесь?

Витан. Это так, игра воображения.

Лина. Я что, вам нравлюсь?

Витан. Честно?

Лина. Конечно, честно.

Витан. Совсем честно?

Лина. Можно и совсем.

Витан. Если честно, то не очень.

Лина. Интересно знать, почему?

Витан. Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.

Лина. Это вы о чем?

Витан. Так, о жизни.

Лина. Может быть, вы и правы.

Витан. К сожалению, я почти всегда оказываюсь прав. Так что — не огорчайтесь. Как я читал в одной книжке — человек неизведан.

Лина. Может быть, вы и правы. Но это там. (Указывает вверх, на деревья.) А здесь… У вас не найдется двух копеек?

Витан. А вы не оставите мне номер своего телефончика?

Лина. Зачем? Я же вам не очень нравлюсь.

Витан. У меня странные, сейчас не очень распространенные вкусы. Мне нравятся женщины, которые мне не очень нравятся.

Лина. У меня был однажды аналогичный случай.

Витан. Видите, мы коллеги, и поэтому я вам дам две копейки. (Роется в кармане.) Вот, берите на память. Может быть, кому-нибудь повезет.

Лина. Вы уверены?

Витан. У меня верный глаз.

Лина. Ладно, посмотрим. Спасибо.

Витан. Ну вот. Тайм-аут окончен. Вперед, сеньор Дон Кихот. Желаю вам дозвониться. Счастливо.

Лина. Прощайте, прекрасный незнакомец, как вас называют в одной книге для юношества, которую я прочитала в детстве.

Витан уходит. Лина входит в телефонную будку, набирает номер

и молчит.

Затемнение. Квартира Поворотова. Поворотов и Ира. Он в пальто. Звонит телефон.

Поворотов (не обращая внимания на звонок, продолжает разговор). И тогда, Ира, я решил. Да, это было два года назад. Ладно, черт с ним. Поработаю еще год, как каторжный, ну, ладно… Продамся. Тебя не шокирует это слово?

Телефон продолжает упорно звонить.

Опять эта мебель… Не шокирует?

Ира. Вы считаете, оно меня должно шокировать?

Поворотов. Ну ладно, ничего. Это у нас есть такой профессиональный термин. В общем, решил так. Куплю квартиру, мебель куплю тяжелую старинную, чтобы на все времена, навечно, чтобы уже до смерти не думать обо всем этом. Пусть с ним, с годом. Но в год не уложился, вот уже второй год кончается, да и то кое-что недоделано… Взять хотя бы эту «шелкографию». Что, таких плиток, что ли, наделать трудно? Хотя все это, конечно, свист. Свист, один свист. И я должен остановиться, но все еду… еду… Куда? Зачем?

Телефонный звонок. Поворотов снимает трубку.

Алло… Алло… Молчат. (Вешает трубку.) Я читал однажды, как психиатры утверждают, что здоровая психика — это жизнь без иллюзий.

Телефонный звонок. Поворотов снимает трубку.