Армия жизни

Димка хохочет. Катается по дивану. Миша от хохота сел возле двери и повторяет только одно: «Ай эм смайл». Катерина иронически улыбается. Старик готов вот-вот прицениться к новой вещи и повторяет как бы про себя: «Нет, на сто двадцать потянет, а на сто тридцать, конечно, нет». Ира отвернулась к окну.

Поворотов (шутовски хихикая). Надо же… Надо же так придумать. Нет, это подумать только… Ужасно весело! (Ходит по комнате.) Да… Да…. Действительно, смешно. Да вы только представьте себе… (Останавливается, совершенно серьезно.) А теперь, дорогие мои родственники и просто знакомые, благодарю вас всех за гостеприимство. До свидания. До свидания. Всех-всех. (Трогает за плечо Иру.) И тебя, Кузнечик, мой дорогой. Давай, топай дальше.

Темнота. Свет. Квартира Поворотова. За окном ночные звезды. Поворотов один. С рейсшиной. Бессмысленно играет с ней. Звонит телефон. Один звонок, второй, третий. Поворотов не снимает трубку, он больше не ждет звонка Лины. Потом делает шаг вперед, радостно вскидывает руки. Он уже в ином измерении.

Поворотов. Уф! Наконец-то! Наконец-то, я здесь… Надо же… Надо же… Самолет, поезд, автобус, пешком! Безумно неудобно! Когда же, наконец, сделают прямой рейс?! Трудно, что ли, аэропорт построить? Так нет же! Но все равно… Все уже позади. Наконец-то. (Подбегает к креслу, обращается к нему, пытается потом каждую вещь сделать одушевленной.') Здравствуйте, тетушка! Здравствуйте, это я, Валя, Валерик. Наконец-то… как долго я к вам добирался… А вы знаете, вы совсем не изменились за эти двадцать лет. Не спорьте! Вы не изменились. Какая там старость, о чем вы? Вы прекрасно выглядите! Какая смерть?! Бросьте это нехорошее занятие. Вы знаете, вдруг налетит на тебя… Ты маленький, забираешься к вам на колени (садится в кресло) и гладишь ваши руки. (Гладит ручки кресла.) И тебе так хорошо, так хорошо! Уф!.. Как я долго ехал к вам! Я виноват, я виноват, тетушка, но я не мог раньше. Или мог. Я уже позабыл, мог или не мог. Подождите. (Поднимается.) …Так это же… Это же дядя Вася Стрелков! Дядя Вася! Здравствуйте! Не узнаете, нет? Это же я, Валерка Поворотов… Ну-ну… Вспомнили? Ну, тот мальчишка, который мечтал стать… а вы ему говорили: «Все найдешь, все потеряешь». Что — все? Но это не сегодня. Здравствуйте, дядя Вася! А кто-то сказал, что вы умерли, а вы все так же здесь, сторожем при магазине! И что я вижу у вас… У вас новый протез! Я понимаю, удобнее, но, честно, жалко деревяшку! Но не обращайте внимания! Это о том, как я помнил вас! Все-таки как врет молва. Я плакал, когда узнал, что вы умерли. Да, плакал. Да что я! Москва плакала. В метро и на улице. (Кричит.) Я все равно не верил, что вы умерли! Нет-нет!

Пауза.

Как… (Шаг вперед.) Как… (Еще шаг.) Кузнечик! Кузнечик! Откуда ты здесь? Но об этом потом, потом… Посмотри на меня! Что за бред! У нас всегда так, стоит человеку появиться на свет, тут же про него начинают черт те чего городить… Но я не верил, нет я не верил. (Передразнивает голос Иры.) «Отнялись ноги», «не может есть», «умирает»… Нет, мы с этим еще разберемся… Я рад, как я рад… Мы еще разберемся… Ремиссия… Мы еще разберемся!..

Пауза.

Темнота. В темноте — быстрые шаги по лестнице вверх. Голоса Димы и Миши. Маленький свет.

Дима. Нет, Ир, все будет о’кей… Дядя Майкла еще и не таких вылечивал… Правда, Майкл?

Миша. Йес, офкоз.

Дима. Верный способ. Я тебе говорю… Гипноз делает в нашей жизни чудеса… Сейчас мы его поднимем, скажем ему: «Вставай-ка, дядюшка, одевайся… Поехали лечить человека, которому плохо…» И он тут же поедет… Правда, Майкл?

Миша. Йес, офкоз.

Дима. Потрясающий мужик. Он одного босса вылечил в два сеанса. А у него история еще похуже — с работы собирались снимать. Ведь правда, Майкл?

Миша. Йес, офкоз.

Шаги по лестнице. Щелканье ключа в двери. Свет. Мы в той же квартире, откуда и началась вся эта история. Здесь такое же разорение, и шуба также висит на люстре. Также раскиданы тела приятелей Димы — мальчиков и девочек. Но в их позах что-то изменилось, и мы даже не можем понять, что именно. И, только присмотревшись внимательней, мы понимаем, что в последний раз в их расположении наблюдался даже некий артистизм, который теперь совершенно исчез.

Ира остановилась в дверях. Миша бросается к магнитофону, щелкает кнопкой. Музыка, от которой никто не просыпается.

Миша (Ире). Лете дане, герл.

Дима. Майкл, о чем ты говоришь! Какие танцы. Мы должны сначала извиниться перед Ирой за этот розыгрыш.

Миша. Лете дане!

Дима. Ира, это была шутка, обыкновенная шутка, но у Майкла в самом деле есть дядя, который лечит гипнозом. Ведь правда, Майкл?

Миша. Йес, офкоз. Лете дане, герл!

Ира несвойственным ей быстрым шагом подходит к магнитофону, выключает его.