Арминута

Книгу я оставила на Адрианиной подушке. Ее не было дома, а я опаздывала и ушла, не попрощавшись, но уже на улице услышала знакомые шаги и вскоре она, слегка запыхавшись, меня догнала.

– Мария привязалась, что твой репей, каждую минуту дергает: то одно, то другое. Сейчас вот просила помочь мебель передвинуть, так я сбежала.

Взявшись за вторую лямку, сестра помогла мне тащить сумку, так что, подходя к остановке, мы практически держались за руки.

– Наверное, иногда меня заносит, – призналась она, с трудом переводя дыхание после лестницы.

– Не твоя вина, что ты сказала правду, просто правда у нас такая, неправильная, – ответила я и, обернувшись уже с подножки автобуса, добавила: – Я спрошу синьору, не найдется ли у нее местечка для тебя. Ты права, она очень добрая.

Впрочем, когда дверь распахнулась, губы мне жег совсем другой вопрос: если честно, я уже и думать забыла про Адриану, пусть и ненадолго. Но синьор Джорджо оказался дома один: его жена и дочь были в больнице. Оказывается, Сандра умудрилась сломать ногу, хотя даже не упала, – я чуть не прыснула, представив, как кость трещит под тяжестью этой туши. Утром ее выпишут, а пока мать останется с ней, так что мне придется подождать. Тогда я позвонила Патриции, и та пригласила меня поужинать с ними: мы время от времени виделись с тех пор, как я вернулась в город.

Но стоило мне надеть пальто, как в замке повернулся ключ: это пришла синьора Биче. Она очень торопилась и заскочила буквально на минутку, что-то забрать. Я из вежливости спросила про Сандру, но в ответ не вслушивалась, настолько мне было плевать.

– Я тут потеряла тетин телефон, не запишете мне ее номер?

Она слегка удивилась, вероятно, припомнив мою сдержанность при упоминании Адальджизы: мне так и не удалось понять, что она вообще обо мне знает, кроме, разумеется, того факта, что тетя оплачивает мою учебу.

– Прости, он у меня, конечно, был, но потом твоя тетя переехала, а я забыла записать новый.

– Но... как же вы получаете деньги? – спросила я, не поднимая глаз.

Она на мгновение запнулась: наверное, задавалась вопросом, стоит ли говорить.

– Она привозит их сама в последнюю пятницу каждого месяца.

Естественно, по утрам, пока меня нет дома, иначе мы бы встретились.

– Одна? – вырвалось у меня.

– Да. А теперь прости, я спешу: Сандра ждет, – но вместо того, чтобы выйти, она сделала два шага в сторону ванной и остановилась. Я так и стояла у двери, взявшись за ручку. – До конца каникул далеко, а ты уже вернулась и ходишь мрачнее тучи. Хорошо хоть к подруге поедешь, отвлечешься немного. А решишь там заночевать – не бойся, я разрешаю.

31

Кусочек кекса лежал передо мной на столе, покрытом скатертью с рождественскими узорами. По ее краю вереница оленей тянула набитые подарками сани – правда, первый в этой цепочке был уже обезглавлен краем ткани, да и остальных, похоже, ждал тот же конец.

– Тоже не любишь цукаты? – спросила мама Патриции, видя мою нерешительность.

И тут же, словно бог знает каким образом высвобожденные этими словами, слезы хлынули из моих глаз прямо на засахаренные фрукты, изюм и сладкую желтоватую мякоть кекса. Застывшая на соседнем стуле Пат напряженно уставилась на мать. Ванда молча махнула рукой, и ее муж ушел в гостиную, включив погромче телевизор. Если не считать этих звуков, ужин оказался до странного тихим: только скрежет ножей, изредка задевавших тарелки – и все. Наверное, так поминают старых кошек.

– Она, оказывается, не болела, просто забеременела, – повторяла я, вытирая щеки красной салфеткой. – И как я только сразу не поняла, еще до того, как меня в деревню отправили?

– Значит, ты была к этому не готова, – сказала Ванда, пересаживаясь поближе.

– И потому они меня отослали? А что мне нужно было сделать? Уж конечно, я бы помогла ей с малышом.

– А сама она что говорит?

– Ничего. Это сестра случайно узнала.

Ванда недоверчиво приобняла меня за плечо. Я прижалась щекой к ее мягкому шерстяному свитеру и устало закрыла глаза. Мне хотелось, чтобы она молчала и не двигалась, подарив мне покой, пускай всего на несколько минут, дав возможность ощутить тепло живого тела, раствориться в его запахе и ненадолго забыться.

– Стоит ли доверять девчачьим выдумкам? Уверена, рано или поздно Адальджиза поговорит с тобой и все тебе объяснит.

Я услышала, как внутри у нее, прямо там, куда я прижалась ухом, все клокочет от возмущения и резко выпрямилась.

– Зато теперь я знаю, когда она является платить синьоре за очередной месяц: утром, пока я в школе. Ничего, в следующий раз мы не разминемся!

Послышался голос Николы: он звал Ванду ответить на срочный телефонный звонок.

– Давай я побуду с тобой, посижу в соседней комнате, – предложила молчавшая все это время Пат.

– Нет. Я должна сделать это сама.

– А знаешь, я ведь видела как-то Адальджизу с младенцем и ее нынешним мужиком, – выпалила Патриция, будто ей это только сейчас пришло в голову. – Знаешь вдовца из ее прихода, такой мускулистый парень, красавчик?