Арно Принц фон Волькенштейн

Неся бутылки и стаканы, появляются Хехт и Шпехт со своими женами. Все они в прекрасном настроении. Пока они усаживаются за последний свободный столик, Хехт рассказывает политический анекдот на злободневную тему. Раздается взрыв хохота. Тилли тоже смеется, тогда как Хойптляйн отваживается лишь на улыбку, а Штоцек делает каменное лицо. Появляется Сторож.

Сторож (с инструкцией в руках направляется к телевизору). Может, сейчас получится. Как раз начинается…

Хехт. Что, голубчик?

Сторож. «Новости дня», а потом «Круглый стол» о профтехобразовании.

Хехт. О нет, только не это! Пойдемте, ребята, в камеру пыток! Там выпьем! (Уходя вместе со своей компанией из гостиной.) А это слыхали? Встречаются Хонеккер, Брежнев и Картер в…

Дверь за ними закрывается.

Тилли. Где? Где встречаются?

Штоцек. Угомонись, Тилли. Такие анекдоты… (Заметив, что его услышал Хойптляйн, смущенно.) Я в том смысле, что…

Хойптляйн. Не оправдывайтесь. Ничего страшного. Я их слышал на заседаниях коллегии — не анекдоты, конечно, а этих товарищей.

Сторож. Дохлый номер! Точно, кто-то крутил! Хотел, верно, Запад посмотреть: шоу со стриптизом! (Идет к двери.) Но если уж так хочется посмотреть телевизор, пойдите в столовую: там черно-белый стоит.

Тилли. Ну нет! Тогда все будет опять выглядеть, как всегда. (Берет стакан.) Давай выпьем, Норберт. Твое здоровье!

Штоцек. Нет, Тилли. Ты же знаешь, когда я размышляю о деле…

Тилли. Прошу тебя, Норберт!

Штоцек. Об алкоголе не может быть и речи. Мне нужна абсолютная ясность ума. Я обдумываю план расследования: кто, что, где, когда, как…

Тилли (встает, зло). Ну как хочешь! Я пошла спать! Может, хоть во сне что-нибудь интересное увижу! Прощай! (Уходит.)

Штоцек. Обожди, Тилли! (Встает.) Я с тобой! Буду в кровати мозговать. (Устремляется за нею.) Спокойной ночи, товарищ Хойптляйн.

Хойптляйн. Минутку, Штоцек! (Подходит к его столику.) Можно вас на два слова?

Штоцек. Разумеется! Позвольте предложить вам кресло. (Пододвигает Хойптляйну кресло.)

Хойптляйн. Тогда сядьте и вы. (Садится.)

Штоцек. Большое спасибо.

Хойптляйн. Это я должен благодарить вас, а не вы меня. И вообще — не раздражайте меня.

Штоцек. У меня и в мыслях не было…

Хойптляйн. Так вот, могу я с вами поговорить неофициально, как человек с человеком?

Штоцек. Буду очень рад.

Хойптляйн. Увы, подобная возможность выпадает нечасто. Но вы же знаете, все дни забиты до предела! Впрочем, не мне вам жаловаться. Вы сами, поди, как белка в колесе крутитесь!

Штоцек. Стараемся по мере сил. Я и сейчас стою на той позиции, что…

Хойптляйн. Вы сидите, Штоцек. И вообще — расслабьтесь, чувствуйте себя раскованно. Раз уж нам выпала такая удача, что мы оказались вместе на отдыхе…

Штоцек. Да-да, я слыхал, что ваш санатории на ремонте…

Хойптляйн. И слава богу! Здесь хоть толком узнаешь, кто твои сотрудники. Я потому говорю об этом, чтобы вы правильно поняли то, что я собираюсь сказать. Видите ли…

Штоцек (робко). Да?

Хойптляйн. Ну что вы такой серьезный? Прямо как на службе — не в обиду будь сказано. Считайте, что я вам просто старший товарищ. Не возражаете?

Штоцек. Напротив, буду польщен, товарищ Хойптляйн!

Хойптляйн (со вздохом). Товарищ Хойптляйн! Называйте меня просто Германом. А тебя, кажется, зовут Норбертом?

Штоцек. Да, Герман.

Хойптляйн. Ну вот, теперь другое дело! Так вот, собственно, о чем я хотел с тобой потолковать… Сегодня утром ко мне подошла здешняя директриса, товарищ Злюкке. Женщина она отзывчивая, можно сказать, чуткая, ничего, кроме добра, не хочет. Уж она-то, поверь, как никто другой, знает, каким измочаленным наш брат прибывает на отдых…

Штоцек. Я уже догадываюсь, на что вы намекаете.

Хойптляйн. Ты. На что ты намекаешь.

Штоцек. Да. (В дальнейшем избегает прямого обращения.) Имеется в виду этот проходимец…

Хойптляйн. Скажи прямо: этот принц. Верно ведь? (Смеется.) Вообрази себе: я тоже пытался его расколдовать. И знаешь, даже огорчился, когда у меня не получилось. Как там говорится в легенде? Нужно, чтобы доблестный муж тринадцать раз постучал в ворота…

Штоцек. Я не нарочно! Да и легенду эту не знал вовсе! Я просто сторожа звал!