Арно Принц фон Волькенштейн

Директриса (входя). Извините, фрау Штоцек, если вы беспокоитесь, где ваш муж… (Осекается, увидев вздыбленное одеяло.)

Тилли (поспешно). Вовсе нет. Он здесь.

Директриса (не сводя глаз с одеяла). Чудеса! Я была уверена, что это он…

Тилли. Где?

Директриса. Во дворе. Пьяный в стельку. Объяснял статуе принца исторические причины заката феодализма.

Тилли. Но он ни капли в рот не берет!

Директриса. Гм… Тогда, видно, я и вправду обозналась.

Тилли. Несомненно, фрау Гадюкке!

Директриса (резко). Злюкке!

Тилли (испуганно). Ох, извините! Так хочу спать, что уже сама не соображаю, что говорю.

Директриса. Понимаю. Еще раз извините за беспокойство. (Уходит.) Спокойной ночи.

Тилли. Спокойной ночи.

Принц (робко высовывается из-под одеяла). Ушла?

Тилли. Ушла. (С тревогой.) Неужели Норберт мог так напиться? (Хочет встать.)

Принц. Умоляю, останьтесь! (Удерживает ее и, будто ища защиты, прижимается к ней.) Она караулит за дверью! Ждет, когда вы выйдете, чтоб меня потом хвать — и обратно в стену! О, я несчастный!

Тилли. Успокойтесь!

Принц. Как я могу успокоиться перед лицом такой опасности! Прошу вас, не оставляйте меня одного!

Тилли. Но мой муж…

Принц. За него не волнуйтесь. Он дружинник, боец, а я нет.

Тилли. Поверьте мне, вы заблуждаетесь насчет Злюкке. Как могла попасть ведьма в двадцатый век?

Принц. О, зло очень живуче! (В отчаянии.) Я не хочу в стену!

Тилли. Этого я не допущу.

Принц (выкатив на нее глаза). Так вы что, добрая фея?

Тилли. Нет, но зато состою в Демократическом женском союзе.

Принц. А с ведьмами вы там сталкиваетесь?

Тилли. Не так чтоб очень часто, но…

Принц. Тогда на вас рассчитывать нечего. (Печально.) Потому что никогда не бывает, чтобы добро восторжествовало сразу: это требует очень много времени. Сколько мне своего избавителя ждать пришлось!

За дверью раздаются тяжелые шаги.

Тилли. Тихо!

Принц. Спасите меня! (Снова ныряет под одеяло.)

Штоцек (входя, заплетающимся языком). Наконец-то я выложил ему все, что я о нем думаю.

Тилли. Кому? Хойптляйну?

Штоцек, (вытаращив на нее глаза, тотчас протрезвев и сконфузясь). Нет, это он сказал все, что обо мне думает. Он считает…

Тилли. Скажи, что ты считаешь, Норберт!..

Штоцек. Да я и хотел. Даже не то что хотел, а был исполнен твердой решимости — пока он говорил со мной как человек с человеком… Но потом он стал вдруг сух и официален.

Тилли. Ну и?

Штоцек. Понимаешь ли, это в высших интересах. Опять же для пользы общества. Как сказал поэт: «Чего не может быть, того и нет>.

Тилли. Но это сказано совсем по другому поводу!

Штоцек. Что сказано, то и сказано! А знаешь: в этом что-то есть! (Почти восторженно.) Как только я это усвоил, так мне этот тип на глаза больше не попадался! Все просто, как апельсин: я не хочу его видеть — и не вижу! (Ликуя.) Он больше не существует! А если и существует, то лишь как статуя, безжизненный каменный истукан! Ни на один из моих аргументов ничего ответить не смог!

Принц (вылезая из-под одеяла). Извините, сударь, ногу свело… (Встает, распрямляется.) Отвык лежать в кровати… Вы, наверное, удивлены: я и вдруг в постели с вашей женой. Но, прошу вас, не думайте о своей супруге ничего дурного. Она мне только объяснила, как делаются дети. Можете за меня порадоваться: в сказку про аиста я больше не верю. Теперь я все знаю о любви.

Штоцек (смотрит на него невидящим взглядом). Нет!

Принц. Да! И в полном восторге! Любовь — это упоение, счастье!..

Тилли. Успокойся, Норберт. Мы говорили и о политике.

Принц. О Демократическом союзе женщин.

Штоцек (закрывает глаза и пятится назад). Какой бред!.. (В отчаянии.) Но я же выпил целую бутылку вина! От этого у меня, видно, и галлюцинации.

Тилли. В таком случае я тебе все объясню утром, Норберт. (Принцу.) Сейчас вам лучше уйти.

Принц (в ужасе). О нет, ни за что на свете! Мне страшно даже в потайной ход зайти! Не будьте столь жестоки! Не гоните меня! (Штоцеку.) В конце концов, сударь, вы как мой освободитель несете ответственность за мою судьбу! Умоляю вас: предоставьте мне в вашей комнате убежище!

Тилли. Ответь же что-нибудь, Норберт!