Арокс и Штёр № 2. Вестник пост-Аквариума

Алексей: Другой-то нету, да. Я же прекрасно понимаю, что это не тот былой взрыв момента выхода АКВАРИУМА в мировое пространство, совершенно не тот. Мы уже идём по какой-то дороге, пытаясь сохранить вещи, которые идут и участие моё, и каждого из нас – оно такое: сколько ты можешь столько ты и делаешь. И ты никогда не сделаешь больше, чем тебе будет дано здесь, но тут халявить нельзя, то есть это твоя роль, рамки пусть и небольшие, но ты можешь и это просрать, если будешь неправильно действовать, а можешь испортить тем, что будешь перехлестывать. В девяностые годы многое происходило с невероятным перехлёстом, я хуже знаю, естественно, тот период ранний, вот перехлёсты я помню, как Дюша говорил на каких-то репетициях... И Сашка Ляпин тоже... вот эта атмосфера перехлёста, она явно была и в раннем АКВАРИУМЕ, и в девяностые годы, когда каждый пёр со своим пониманием АКВАРИУМА до беспредела вперёд. Я, может быть, чуть раньше других стал заниматься композиторско-организационной работой по своей музыке, я играл с разными авторами и чуть-чуть тактичнее старался сотрудничать с другими музыкантами. Серёга Щураков очень тактично это всегда делал, невероятно скрупулёзно, понятно, что тоже самое было и у Севки, но он всегда немного перехлёстывал со своей въедливостью. Шураков, я думаю, был фактически таким идеальным музыкантом, но чуть меньше был импровизатором, наверное, что всегда в АКВАРИУМЕ требовалось. Хотя и умел. А вот я всегда старался чуть – чуть мягче это делать, у меня было своё представление, я его высовывал, но я сначала очень реагировал болезненно, но потом, как композитор, понял, что нужно вовремя врубиться, где ты правильно предлагаешь и когда ты невовремя это делаешь. Что вот сегодня просто не тот момент и что группа есть группа, при этом надо понимать, что мнение Бори оно весит как минимум два голоса. Хотя группа – это живой коллектив и каждую секунду может произойти что угодно. Но и возраст. Возраст. У людей есть опыт и они работают. На гастроли ездят уже дедушки, Гончик ездит с ребёнком, Рубик бегает по утрам, люди занимаются фитнессом, я пишу параллельно музыку, перед концертом сижу, Боря пишет свои передачи, иногда на ходу, чуть ли не в автобусе, Рубик эти передачи монтирует, потом мы ещё смотрим концерты, смотрим вместе кино, мы ещё выпиваем водку, но при этом если в семь утра надо ехать – значит в семь утра надо ехать, а если в семь вечера мы играем концерт, то мы играем концерт и его надо играть с удовольствием и отчётливо. Все умеют это делать, и играют, слава Богу, более – менее уже научились.

Беседовал George Гуницкий

СВЕТ АКВАРИУМА

Часть 1

МАРК БРИКМАН: Я ПОНЯЛ, ЧТО ЭТО МОЁ

Совсем не в каждой группе есть художник по свету. Наверное, не всюду нужны специалисты такого рода. Однако в АКВАРИУМЕ уже давно творит свои чудеса персональный мастер света. Без него теперь просто невозможно представить полноценные выступления легендарной группы. Это Марк Брикман, известный в аквариумном кругу следующим своим высказыванием: «Командовать здесь будет один человек, и это – я».

Публика не видит Марка и не думает в большинстве своём про световые чудеса, стабильно сопровождающие концерты АКВАРИУМА. Однако почему бы не взглянуть на творчество группы в необычном ракурсе, да ещё с помощью самого Марка?

С каких пор ты стал сотрудничать с АКВАРИУМОМ?

Марк: Это я помню хорошо. Октябрь 1993 года. Голодное время… то есть просто как волк рыскал в поисках всяческих работ, но никаких работ нигде не находилось. И тут мне позвонил Миша Гольд, тогдашний директор АКВАРИУМА – а знакомы мы с Мишей были по бане – и предложил поработать – четыре концерта в Питере, четыре концерта в Москве, и мы с ним договорились, что эти восемь концертов я как бы отрабатываю, а потом уже решаем окончательно, гожусь я или не гожусь. Ну, после первых четырёх питерских концертов я понял, что это моё… то, что происходило в группе; то, по чему тосковало моё сердце – я нашёл и сказал, что «Всё, я – ваш!».

До этого времени АКВАРИУМ тебе был знаком, как таковой, или очень приблизительно?