Аромагия

— Госпожа Гюльвейг слегла и никого не принимает, — доложил дворецкий потерянно. Выражение лица у него было недоверчивое и обиженное, как у ребенка, которому сообщили, что подарков на зимние праздники не будет.

Признаюсь, отсутствие моей «подруги» устраивало меня как нельзя больше, учитывая ее любовь к тому, что деликатно именовали «светским разговором», а по сути — к сплетням. Страшно представить, в каком гневе будет Ингольв, если ему донесут о моем участии в этом деле!

Впрочем, я оказалась в нем замешана много раньше, когда мы с Петтером нашли тело мэра. К тому же теперь мне было, что ответить мужу.

— Нет нужды беспокоить вашу госпожу, — откликнулся Исмир, оглядываясь. Холл буквально ослеплял роскошью барокко: повсюду позолота, затейливая мебель, колонны, драпировки и статуи. Я в своем скромном платье чувствовала себя здесь неуместной, но, кажется, дракона обстановка не смущала. — Проводите нас к телу хозяина.

— Как прикажете, — склонился в поклоне тот. — Прошу следовать за мной, господин, госпожа!

Мы поднялись по широкой парадной лестнице, свернули в устланный коврами коридор и наконец остановились перед массивной дверью.

Дворецкий протянул руку, собираясь постучать, потом спохватился и осторожно повернул ручку.

— Вот, — сказал он тихо. Губы у него дрожали и он, видимо, не доверяя голосу, только мотнул головой в сторону роскошной постели, на которой возлежал мэр (точнее, его тело).

Я буквально заставился себя к нему приблизиться, хотя запах крови и тлена ощущался значительно слабее, чем ожидалось. И это несмотря на то, что окна, задрапированные тяжелыми шторами, не пропускали ни малейшего дуновения ветерка.

— Его вымыли? — поинтересовалась я. И, кажется, обрядили в ночную сорочку.

— Конечно! — так возмущенно ответил мажордом, как будто я заподозрила его в чем-то неприличном.

— А ведь я приказал оставить тело в неприкосновенности, — холодно заметил Исмир.

— Как можно?! — дворецкий от возмущения даже позабыл говорить шепотом. — Ведь простыни запачкались бы!

Я спрятала улыбку (нервы, это все нервы!) и сказала примиряюще:

— Теперь уже поздно об этом говорить.

Хотя, если откровенно, в глубине души я была благодарна рачительному слуге, По крайней мере, теперь зловоние не было нестерпимым. Дворецкий, с достоинством поклонившись, вышел в коридор.

Я закрыла глаза и склонилась поближе к лицу убитого. Несколько минут стояла неподвижно, мерно вдыхая и выдыхая.

Табак, кровь, пот, кислая гниль от живота, хвойный одеколон, запах нездоровых зубов… И еще один, на удивление сильный — сладковатый, чуть землистый, тонкий аромат, отдаленно напоминающий застоявшийся травяной чай. Нет, ошибки быть не могло.

— Откуда?! — удивилась я вслух, открывая глаза.

— Что?! — Исмир подался вперед. Острый запах лимонной травы выдавал его любопытство и напряженное внимание.

— Валериана, — сообщила я уверенно. Хотелось вымыть руки, а еще лучше — поскорее выйти на свежий воздух. — От него сильно пахнет валерианой.

— Валериана, — повторил Исмир задумчиво.

Я обернулась. Он смотрел на тело, потирая подбородок.

— Да, — подтвердила я, пожав плечами. — Притом в весьма солидных количествах.

— Если не ошибаюсь, она обладает успокаивающим действием?

— Разумеется, — я пожала плечами, отходя как можно дальше, хотя помогало это слабо. К горлу подкатывала тошнота, а запах тлена, казалось, пропитал все вокруг.

— А при передозировке? — быстро уточнил Исмир.

Я усмехнулась: сейчас он напоминал пингвина, которому поручена доставка срочной почты.

— Слабость, головокружение, сонливость. Вплоть до потери сознания.

Лицо дракона озарилось улыбкой, от избытка чувств он даже прищелкнул пальцами.

— Тогда все сходится! Убили его не возле Халле. На земле остались капли крови там, где волокли тело. Я не мог понять, почему на теле нет следов сопротивления. А теперь все сходится.

Я снова пожала плечами, больше интересуясь собственным бунтующим желудком, чем дедуктивными выкладками Исмира.

— Возможно, — согласилась я неопределенно.

— Следовательно, его опоили и привели в беспомощное состояние. — Заключил Исмир, усаживаясь на ближайший стул — вычурный и явно неудобный. — Тогда встает вопрос: зачем? Мэр не отличался силой, и любой мало-мальски тренированный мужчина мог с ним справиться. Возможно, убийца — женщина?

— Опять вы за свое! — возмутилась я, но скорее по инерции, и принялась массировать мочку уха (говорят, это помогает справиться с дурнотой).

— Что? — удивился Исмир, кажется, совсем обо мне позабывший. — А. Нет, я не вас имел в виду.

— Благодарю! — едко ответила я, однако возмутившийся организм не дал закончить столь любопытный разговор. Больше не в силах сдерживаться, я ринулась из комнаты, прижимая руку ко рту и мечтая поскорее выбраться на свежий воздух.

С силой распахнула дверь, едва не пришибив ею какого-то лакея (надо думать, он подслушивал, так что поделом!).

— Мирра, куда вы? — услышала я за спиной удивленный вопрос Исмира, но, разумеется, не остановилась: промчалась по лестнице, не обращая внимания на изумленные взгляды слуг, и вихрем вырвалась на улицу…