Аромат апельсинов

— Не будет ничего, пока ты не поспишь и не сходишь к врачу.

Я прищурилась.

— Ты берёшь в заложники свой член, чтобы склонить меня на поход к врачу?

Мужчина удивлённо рассмеялся.

— Ты в курсе, что у тебя достаточно хорошо подвешен язык?

Я улыбнулась.

— Только с тобой.

Джонни доверчиво склонился ко мне и посмотрел так, будто я ему о чём-то напоминала.

— Да.

— Отнеси меня в кровать, — раздался мой шёпот. Мгновенно навалилась усталость, голова раскалывалась. К счастью, запах апельсинов отсутствовал, и перед глазами ничего не плыло. На часах почти полночь, и я просто валилась с ног. — Пойдём со мной. Просто… останься. Ладно?

Он бросил взгляд в сторону коридора.

— Мне надо идти.

— Что? Даже если ночью мне понадобится твоя помощь? — возмутилась я.

Наши взгляды встретились.

— Ты считаешь, что такое может произойти?

Я кивнула. Джонни вздохнул, посмотрел на входную дверь, потом на меня. Потом обхватил руками мои щёки и подержал. Он буравил меня взглядом, а я напряжённо ожидала его поцелуя.

— Ты хочешь остаться, — прошептала я. — А я очень хочу, чтобы ты остался. Независимо от того, что тебя удерживает, ты хочешь. Я права?

Джонни вздохнул.

— Только, чтобы удостовериться, что с тобой всё в порядке.

Я накрыла его ладони своими, чуть развернула их вверх ладонями. Я могла их даже поцеловать, но вместо этого скрестила наши пальцы и сделала шаг назад. В спальню мне пришлось его волочь чуть ли не волоком. К сожалению, там наблюдался небольшой беспорядок, но, в конце концов, визиты на сегодня не планировались. Я отпустила его руки, и он остановился в дверях.

— Я ненадолго в ванную, — сказала я. — А ты устраивайся поудобнее.

В ванной комнате я с облегчением обнаружила, что выглядела гораздо лучше, чем ожидалось. Волосы спутаны, глаза немного покраснели от слёз, а не от приступа. Я повертела головой туда-сюда и попробовала увидеть своё лицо таким, каким видел он, но смогла видеть лишь своё отражение.

Я быстро вымылась, а шмотки отправила в корзину для грязного белья. Затем натянула футболку-оверсайз. Пол холодил ступни, и я вприпрыжку побежала через коридор в спальню. В дверях я остановилась. Джонни обернулся. Книга «Кинематограф Америки» лежала открытой на письменном столе, и он листал её. На ум пришло, что рядом с ней лежал альбом с глянцевыми фотографиями, которые я распечатала из интернета. И несколько его работ. Диск с «Ночью ста лун» находился там же.

— Эй, — сказала я. — Я правда не сумасшедшая сталкерша. Честно.

Мужчина захлопнул альбом.

— Ты же знаешь, что это было давно.

— Знаю, — я добралась до дивана, сдвинула в сторону одеяло и с гримасой скользнула в холодные простыни. Они быстро нагрелись, но я какое-то время дрожала. Потом кое-что вспомнила. — К сожалению, мне ничего тебе дать, чтобы переодеться. Извини.

Пальцы Джонни уже готовились расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Он замер.

— Я посплю в трусах, если тебя это не смущает.

Зрелище, как он раздевался, казалось каким-то не реальным. Будто фильм смотришь, но всё же по-другому. Эти его движения мне уже попадались в фильмах и, плохого качества клипах, в интернете. И в моих фантазиях, когда я погружалась во мрак. Я уже знала, как он повернёт руку, когда начнёт расстегивать пуговицы.

Джонни снял рубашку и огляделся, потом аккуратно развесил её на спинке стула рядом с письменным столом. Его грудь от тренировок гладкая и упругая, без единого волоса. Конечно, он уже не такой мускулистый, как в двадцатилетнем возрасте, но всё ещё вполне ничего, чтобы у меня потекли слюнки. Он расстегнул ремень. Пуговицу на брюках. Молнию. Лишь коснулся пояса, но брюки не снимал. Тут я заметила, что невольно подалась вперёд и смотрела на него с открытым ртом, полная надежды.

Я закрыла рот. Прислонилась к изголовью кровати. Украдкой вытерла губы, потому что боялась, что потекут слюни.

Джонни не шевелился.

— Как насчёт того, чтобы выключить свет?

— Что? — я посмотрела на лампу на ночном столике, но не сделала попытки её выключить. — Зачем?

— Зачем тебе здесь свет?

Во время моего похода в ванную он потушил люстру, кровать освещалась лишь слабым светом ночника. Я перевела взгляд на Джонни.

— Знаешь ли, для мужчины, который большую часть своей жизни позировал перед камерой нагишом, ты на редкость стеснительный.

— Когда это было, — протянул Джонни. — В молодости. Тогда всё было по-другому.

Странно. К своим комплексам я привыкла. Я слишком много думала о каждом лишнем грамме, который отложился в боках. Или о целлюлите. Мужчины, с которыми я до сего дня оказывалась в одной постели, никогда не заморачивались по поводу прыщей на спине, волосатой задницы или пивного живота. Нерешительность Джонни распалила меня окончательно.

— Холодно, — похлопала я по одеялу. — Иди сюда.

С хмурым лицом он снял брюки и носки. Даже этот обычный, неуклюжий жест, в его исполнении выглядел артистично. В тёмных, плотно прилегающих трусах, его тело смотрелось старше, чем в двадцать лет. Даже, чем в тридцать. Меня это не волновало, это был всё тот же Джонни. Умопомрачительный и чувственный.

Я погладила его по руке.

— Ну, иди же.