Аромат апельсинов

— Доброе утро, — произнёс Джонни, стоя в дверях. Он уже принял душ и оделся. Великолепные волосы гладко зачёсаны от лица. Его не портила даже лёгкая небритость. Но одежда на нём другая. — Во сколько ты выходишь на работу?

Я села и потёрла лицо.

— На работе надо быть в девять. Значит, выехать нужно за полчаса. Что случилось, ты ходил домой и вернулся?

Мужчина лишь сказал:

— Время завтрака.

Я глянула на него и рассмеялась.

— Ты пошёл по дороге стыда? — так мы с Джен называли ситуацию, когда после жаркой ночи возвращаешься домой во вчерашних шмотках. (прим. пер. — Walk Of Shame — шутливое разговорное выражение. Дорога стыда — это когда выходишь утром из чьего-то дома после одноразовой ночной встречи в той же одежде, в которой был и накануне).

— А как иначе я мог бы переодеться?

— Ты рано проснулся. Пробирался домой в потёмках? — снова засмеялась я и встала. Он не отшатнулся, когда, почистив зубы, я подарила ему поцелуй. — Тебе было неловко.

— Я всегда рано встаю.

— Такое происходит не всегда, — не понятно, зачем я это сказала.

— Раньше я тоже всегда поздно ложился, — его руки лежали на моих бёдрах. — Тебе не кажется, что надо одеться?

— Сделаешь мне завтрак?

— Чего бы ты хотела? — засмеялся Джонни. — Лучше не надо. Я на редкость поганый повар.

— Тогда лучше отвези меня в кофейню, — ответила я.

Поход в кофейню являлся испытанием. Я даже подумала, что он его не выдержит. Но Джонни лишь кивнул и оглядел меня с ног до головы.

— Тогда тебе надо поторопиться, чтобы не опоздать на работу.

Я влезла в душ, оделась и сделала макияж, но, когда захотела заколоть волосы на затылке кожаной заколкой, не смогла её найти.

— Эмм! Надо выходить!

— Иду! — я быстро заплела косу и побежала вниз, где меня уже ждал Джонни.

Появиться вместе с ним в кофейне почти тоже самое, что быть самой известной парой на школьном выпускном. На нас уставились все. Джонни взял мою руку, затянутую в перчатку, в свою и скрестил наши пальцы.

— Привет, — кивнул он Карлосу, который всё ещё не починил свой ноутбук. — Как дела?

— Доброе утро, Карлос, — улыбнулась я с триумфом и, возможно, с небольшой злостью. Но мне наплевать.

Карлос кивнул нам обоим.

— Сегодня в меню тыквенный латте. Очень вкусный.

— Значит, хочу именно его, — ответила я.

Джонни прижал меня к себе.

— Конечно, и я тоже.

Когда мы ехали на работу, я чувствовала себя немного странно. Правда, совсем чуть-чуть. На парковке он меня поцеловал и попросил позвонить ему за полчаса до перерыва, чтобы за мной приехать.

Так всё и началось. Это. Мы. Всё.

Очень хорошо. Просто великолепно. Как сказала моя мама, Джонни — мужчина, а не юнец.

Он держал свои обещания. Раз Джонни сказал, что заберёт меня с работы, то никогда не опоздает. Если пообещал сводить на ужин, то сводил. Своё рабочее время он планировал сам, следовательно, был более мобильным, чем я. А мне это на руку. Он всё-таки настаивал, чтобы я или показалась врачу, или добровольно отказалась от вождения машины. Пришлось с благодарностью принять его предложение, поработать моим шофёром.

Приступы мы не обсуждали, чему я, несомненно, была рада. Однажды я поймала его любопытный взгляд, но проигнорировала его. У нас было всё хорошо и по-настоящему.

С дочерью Джонни, Кимми, напротив, произошла другая история. Он предупредил, что с распростёртыми объятиями меня не встретят, так и получилось. Я считала её настоящей дочерью своей матери… хотя Сэнди знала лишь по своим фантазиям.

В тот день Джонни сидел со своим внуком Чарли, который, как только распахнулась дверь, бросился ему в объятия, а потом умчался в комнату с огромным телевизором, играть в игровую приставку. Кимми застыла в дверях, будто ей требовалось приглашение войти, что, на самом деле, было не так.

— Эмм, хочу представить мою дочь Кимм. Кимми, это Эмм. Я тебе о ней уже рассказывал.

Кимми удивлённым взглядом оглядела меня с ног до головы, потом сказала отцу:

— Она слишком молодая, папа.

— Ты, вероятно, чуть старше.

Вряд ли стоило давать такой ответ, но Кимми, вместо того, чтобы взорваться, заулыбалась.

— Она ещё и огрызается. Ничего себе!

— Кимми, — со вздохом произнёс Джонни, хоть виноватым перед ней не был. — Веди себя прилично.

Мне понравилось, что он не пытался нас подружить. Да и вряд ли бы у него получилось. В моих воспоминаниях, она до сих пор носила ползунки и грязный памперс. Поэтому мне не надо целовать её в зад, чтобы получить одобрение.

— Мой отец известный собиратель глупых блондинок. На мой взгляд, очень глупых. Чертовски глупых.

— Я не блондинка, — в отличие от тебя, пришло мне на ум, но я воздержалась от комментариев.

— И даже не глупая, — нехотя возразила Кимми. — Дети?

— Бог мой, Кимми, — воскликнул Джонни.

— Ещё нет, — сказала я. — Боишься потерять папины симпатии?

— Нет, — гневно усмехнулась она. — Полагаю, он тебе не сказал, что стерилизован?

Джонни со стоном прикрыл глаза руками.

— Боже мой!

Мы никогда не говорили о детях или браке, но это не означало, что я об этом не думала.

Кимми захохотала.