Аромат розы

– Я пойду сама. Я все еще на что-то гожусь, – проворчала она и ушла.

Уэйлин посмотрел на меня и понимающе улыбнулся:

– Неужели и мы станем такими же капризными в таком возрасте?

– Ей просто скучно. Она не любит сидеть без дела.

– Судя по вашему альбому, вы тоже не любите сидеть без дела, мисс Баррон. Мне очень понравились ваши наброски. Я просмотрел этот альбом, когда лакей привез его сегодня утром. Вы не сердитесь?

– Конечно, нет. Здесь у меня только черновые наброски. Мои законченные работы, надеюсь, лучше.

– Я хотел бы их как-нибудь посмотреть. Вы очень хорошо передаете характер человека.

– Спасибо, я всегда предпочитала рисовать людей. Мне кажется, я умею разгадывать человеческую душу, но, признаюсь, я не смогла разглядеть двуличие моего дяди. Хотя мы знаем об этом только со слов Стептоу.

Уэйлин положил карандаш и протянул мне альбом.

– Ну, как вы это находите? – спросил он. Он нарисовал длинные кудрявые усы и бородку клинышком, наподобие тех, какие из озорства рисуют мальчишки на уличных плакатах.

Я расхохоталась.

– Вам надо было нарисовать ему рожки и дать в руки копье. Он похож на…

– Я же вам говорил, что у меня ничего не получится.

Отыскав еще один рисунок дяди Барри, я заштриховала небольшие усики и короткую бородку, какие носили в то время пожилые джентльмены.

– Ну вот, что-нибудь вроде этого.

Уэйлин одобрительно посмотрел на мой рисунок.

– Теперь лицо совсем другое, я бы ни за что не сказал, что это один и тот же человек.

– Он мог носить очки, возможно, даже темные.

Я перевернула страницу и нарисовала очки в стальной оправе на следующем наброске. Лицо изменилось не очень заметно, но после того, как я заштриховала стекла, и глаза стали не видны, оно изменилось сильнее. Ожидая, пока я состарю леди Маргарет, Уэйлин стоял у меня за спиной и наблюдал, как я работаю. Это меня отвлекало, но, тем не менее, портрет его тети получился неплохо.

– Прекрасно! – воскликнул он, усаживаясь в кресло рядом со мной. – Одно меня удивляет, мисс Баррон…

– Что именно?

– Для чего, черт возьми, вы берете уроки у Борсини, если вы на голову выше его, как художница.

Одного упоминания имени Борсини было достаточно, чтобы привести меня в ярость, но комплимент сделал свое дело, и я немного смягчилась.

– Я многому у него научилась. Не только технике письма, но и умению ценить искусство старых мастеров. Иногда он приносит с собой книги и рассказывает о художниках. Разумеется, он хорошо знаком со всеми великими произведениями итальянцев.

Уэйлин саркастически улыбнулся:

– Я слышал, что некоторые молодые леди интересуются не столько его уроками, сколько его иностранным происхождением.

– Меня интересует искусство, а не флирт, милорд, – отпарировала я, хотя чувствовала, что совесть моя не совсем чиста.

За прошедший год Борсини почти ничему меня не научил. На его «уроках» мы часто занимались не рисованием, а рассматривали работы мастеров Ренессанса, сидя так близко друг у другу, что наши головы соприкасались. Он рассказывал мне истории, возможно, вымышленные, о знатных итальянских фамилиях, где он был своим человеком. Меня удивляло, почему он уехал из Италии. Здесь, в Англии, он большой благосклонностью знати не пользовался. И все же мне не хотелось расставаться с Борсини. Работать в моей новой студии в полном одиночестве будет не очень-то приятно. Неужели, я наняла себе жиголо вместо учителя рисования? Нет, он никогда не позволял себе ничего лишнего и, скорее, вел себя как брат. А моими туалетами и прическами он интересовался как искусствовед.

– Итак, вас интересует искусство. А Борсини? Что его интересует?

Я догадывалась, что Борсини больше всего интересует гонорар, который он получает за уроки, но решила промолчать об этом и поспешила переменить тему разговора.

– Как вы думаете, что делала ваша тетя, чтобы изменить свою внешность? Очевидно, усы и борода ей не были нужны, если только она не выдавала себя за мужчину.

Уэйлин ухмыльнулся.

– Едва ли это было возможно.

У его тетушки были очень полные грудь и бедра. Смешно было представить ее пышные формы втиснутыми в брюки.

Мама спустилась вниз со своим вышиванием как раз, когда мы закончили работу с портретами.

Уэйлин спросил:

– Вы пойдете с нами на поиски, миссис Баррон? Нам все утро придется много ходить. Может быть, вам спокойнее остаться здесь и заняться вышиванием?

Я поняла, что его заботливость была предлогом, чтобы избавиться от нее и провести утро наедине со мной. Поэтому ее ответ меня не очень обрадовал.

– Мне до смерти надоело сидеть здесь, как приклеенной. Я иду с вами. Почему бы вам, лорд, не походить с портретом вашей тети, а мы возьмем портреты Барри. Таким образом, мы сможем в два раза быстрее справиться с нашей задачей.

– Но… – он хотел возразить, но не мог не согласиться с ее разумным предложением.

– Отличная идея, мама.

Уэйлин свернул набросок с портретом своей тети в трубочку и ушел, условившись встретиться с нами здесь же за ленчем.

Как только он вышел, мама сказала тоном заговорщицы: