Аромат счастья сильнее в дождь

– Нельзя, чтобы Нонна догадалась. Она потеряла мужа и двоих сыновей из-за алкоголизма. Она этого не выдержит.

– Мама тоже.

Несколько минут мы молчали. Я знала, о чем думает брат, он знал, о чем думаю я. Но мы не станем об этом говорить. Уход мамы – это табу.

Он глубоко затянулся и выдохнул вместе с дымом:

– Ты к ней слишком сурова.

– Что?

– Я знаю, что ты на нее злишься, что она страшно тебя бесит своими потугами тебя вернуть, но она такая, какая есть. И все же она искренне рада, что ты у нее живешь, она как-то мне сама сказала. Ведь она почти не виделась с тобой, с тех пор как ты тогда ушла из дома, а для матери это очень тяжело. Поверь, она старается изо всех сил.

– Значит, это я во всем виновата?

– Я этого не говорил, Полинка. Тебе сейчас очень трудно, особенно после всего, что ты пережила. Но ты не должна мстить людям, которые стараются тебе помочь…

– Да, как же, старается! Стоит мне открыть рот, как я тут же получаю порцию нравоучений. Я вполне без этого обошлась бы, ясно тебе?

– Просто у нее не всегда получается. Вы с ней очень разные, она по жизни пофигистка, а ты – на грани психоригидности. Мне кажется, она стремится подтолкнуть тебя к небольшому расслаблению…

– Психоригидна? Это я-то психоригидна?

– Да есть немного, сама знаешь. Не хочу тебя обидеть или задеть, но, например, ты уж слишком опекаешь Жюля, не даешь ему вздохнуть. Ты чересчур им озабочена, хочешь, чтобы он ел в одно и то же время, чтобы не пачкался, а ведь он ребенок, ему требуется больше свободы.

– Прекрасно! Начитался статей в журнале «Популярная психология» и считаешь, что вправе меня поучать? Если бы ты пережил с мое, вот тогда имел бы право раскрывать рот, а пока давай лучше спать!

Я отвернулась к стене и закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, а не погрузиться в сон. Сегодня я столько всего наслушалась, что вряд ли мне удастся легко заснуть.

Окно закрылось, и я почувствовала, как Ромен скользнул в постель и принялся щекотать мне спину.

Ударив его ногой по голени, я засмеялась, услышав, что он вскрикнул от боли. Вскоре – после стонов и ругательств – он выключил свет.

– Спокойной ночи, сестренка!

– И тебе, придурок!

28 мая 2006 года

На годовщину свадьбы Натали – наша преданнейшая свидетельница – подарила нам растение.

– Это фикус, – сказала она. – Он символизирует вашу любовь: достаточно поливать его раз в неделю и немного ухаживать, чтобы он разросся.

Фикус сразу стал членом нашей семьи. Мы поместили его в красивый серебристый горшок, поставили на журнальный столик и нарекли Марселем.

Мы подошли к нашей новой обязанности со всей ответственностью. И Марселю у нас понравилось. Мы разговаривали с ним, вовремя давали ему пить, и он радовал нас упругими свежими листьями.

Но потом все пошло наперекосяк. Прошло семь недель, и он начал чахнуть.

Бессильные, мы стали свидетелями его агонии. Листья постепенно облетели, он потерял свою силу и в итоге засох.

Поневоле мы спрашивали себя, что мы сделали такого, что причинило ему зло? Как мы могли допустить гибель растительного воплощения нашей любви?

– Не понимаю, – стонала я, – ведь я хорошо о нем заботилась, всегда поливала раз в неделю…

Ты бросил на меня взгляд кота, который только что угодил в ванну.

– Что?

– Мне кажется, я знаю, почему Марсель погиб, – заявил ты.

– Почему?

– Потому, что я тоже поливал его раз в неделю.

Ты так заботился о нашем фикусе, что даже поставил «памятку» на телефоне, чтобы не пропустить времени полива.

Я же, со своей стороны, была уверена, что ты об этом даже и не помыслишь. Получилось, что наше растение умерло от избытка внимания.