Арриквиатари (СИ)

— Я сейчас все объясню. Допустим, я соберу лидеров самых уважаемых кланов города и скажу им: чтобы доказать нашу непричастность к вероломному нападению на общину, мы готовы ограничить любые передвижения вне своей территории до минимума и предлагаем им выступить гарантами нашей изоляции. Пусть пришлют наблюдателей на каждый наш блокпост и некоторое количество бойцов расставят вдоль границ, сделав невозможным тайные передвижения наших отрядов, пустим их на наши укрепления и обеспечим всем необходимым, даже денег подкинем за беспокойство. Я уверен, что любой план давления на Волих краткосрочный, уже через месяц новая провокация не принесет нужного эффекта, взрыва не произойдет, а мне нужно только время, чтобы договориться с общиной через посредников. Мы вернем им утерянное, убедим в нашей непричастности, все таки подстава действительно довольно очевидная, надо только остудить горячие головы в западном союзе, и появится возможность достучаться до умных людей. Заняться поисками реального виновника, в конце концов.

— Звучит неплохо, но кланы пойдут на такое? — засомневался Жан.

— Я смогу их убедить, — Натан сжал руку в кулак. — Они заинтересованны в мирном решении не меньше нашего, никому из нейтралов война не нужна. Мне требуется только немного времени — дня четыре, чтобы все организовать.

— Нам надо всего-навсего посидеть четыре дня в обороне?

— Не только, нужно исключить любые конфликты. Я прошу вас обоих внушить своим людям, что схватки с другими кланами недопустимы, пусть запрутся в укреплениях, не отвечают ни на что, пока враги не полезут через стену или к нам не подойдет целая армия.

— То есть ты предлагаешь нашим бойцам стоять под градом стрел и ничего не делать? — Цорх, явно не воодушевленный такой перспективой, недовольно заерзал на стуле.

— Да. Я прошу вас, сделайте это, иначе судьба Волих может оказаться печальной.

— Хорошо, — Жан кивнул, соглашаясь со своим товарищем.

— Цорх? — Натан выжидательно посмотрел на угрюмого ветерана.

— Ладно, — Плита, как не странно, не стал возражать. Похоже, серьезность ситуации повлияла и на его непробиваемость.

— Спасибо вам, отправлюсь завтра с утра. Четыре дня — это максимум, я рассчитываю уломать этих тугодумов за сутки, буду ездить им по ушам, пока из них дым не повалит. Всем доброй ночи, мне надо подготовиться, — пылающий энтузиазмом Натан чуть ли не вприпрыжку покинул комнату, спеша раздать нужные указания и написать с полсотни писем.

*

Давид отсиживал ночную смену в одной из казарм Волих. Привыкнув к службе за столько лет, бывалый вояка отказывался перекладывать свои ночные смены на более молодых бойцов. Он относился к ним философски, ощущая караульный распорядок, как часть своей личности, его не тянуло в сон, ему не бывало скучно. Усталость, рассеянность внимания или же банальная невнимательность — все это было не про Давида.

Точильный камень с шелестом проскользнул вдоль лезвия, слегка влажная тряпка прошлась по металлу, потом ее сменила сухая. Давид поднес рукоять меча к лицу и придирчиво присмотрелся к линии клинка. Удовлетворенно качнув головой, он отправил оружие в ножны и взялся за следующее. Дежурство в казарме было совсем не таким, как на заставах, тут ему не нужно было вслушиваться в ночную темноту, улавливая каждый шорох, приглядываться к промелькнувшей на грани видимости тени или вздрагивать, хватаясь за меч, от шелеста неожиданно разорвавшего тишину порыва ветра. Ветеран скучал по этому напряжению на самой грани, где только он и его братья по оружию, одни против безумного города стоят закрывая своей спиной дом и мирный сон простых людей. Но его присутствие здесь было обосновано — имея богатый опыт командования и сражений что с людьми, что с искаженными, Давид приносил намного больше пользы здесь, во главе отряда, готового в любую секунду сорваться в бой на место нарушения границы, и именно его руководство давало, в случае чего, шанс не только закрыть предполагаемый прорыв, но и сохранить людей в лихорадке ночной битвы.

В коридоре раздались тяжелые шаги, замершие у двери. Давид точно знал, что это не его подчиненный — каждого из бойцов, несущих службу в казарме, он изучил вдоль и поперек настолько, что в половине случаев мог сказать, кто к нему пожаловал, по звуку бряцанья экипировки, а уж манера походки для него была сродни имени, и иногда даже более информативная, чем оное. Однако этот шаг он знал и совсем не ожидал встретить его владельца посреди ночи.

— Заходи, Плита, чего встал?

— Да вот ждал, узнаешь ты меня или нет, дружище, — широкоплечий воин протиснулся в узкий проем двери и опустился на лавку, бережно переложив лежащий там круглый щит. — Ну и логово ты себе соорудил! Сколько я тебя знаю, всегда удивляла эта твоя особенность превращать любое помещение в арсенал.

Давид безразлично пожал плечами, признавая правоту собеседника.

— Как там новый внук поживает?

Ветеран сам собой расплылся в довольной улыбке: