Арриквиатари (СИ)

Бывалый ветеран оказался сверх всякой меры подозрительным и отслеживал любой шаг Сколотова, если Лисвэн была рядом. Но самое паршивое было в том, что теперь невозможно было отослать Алису домой. История с исчезновениями позволяла делать это периодически, однако стало бы слишком заметно, проваливайся она в серый мир каждый раз, как Олегу понадобилось куда-то сгонять в одиночку. К тому же долговременное отсутствие тоже выглядело подозрительно. Дурацкая ситуация развивалась сама собой, доставляя кучу удовольствия ледяной волшебнице, развлекающейся за его счет. В голове уже начали проскакивать мысли плюнуть на конспирацию и рассказать как есть, чтобы старик проникся тем, что его дочурки, по сути, никогда не существовало, и отправился восвояси. Препятствием такому простому решению служила недоверчивость уже со стороны Сколотова. Исповедоваться перед едва знакомым, вредным старикашкой он не собирался, тем более осознавая, что этот старикашка в любой момент может так же прибегнуть к легкому пути решению вопроса и зарубить непонятную проклятую к чертям, просто на всякий случай.

Первое словесное сражение с Коротаром пришлось выдержать вечером, когда они добрались до лабиринта. Заботливый папаша хотел поселить Лисвэн в пределах своей видимости, что категорически не устраивало Олега, желающего отослать ее ночью назад и позвать Диану. С точки зрения старика желание Сольвейн утащить Алису в свою комнату выглядело крайне двусмысленно. Казалось бы, ну, ночуют две девушки вместе: лучшие подруги, дамские разговоры перед сном и все такое… Но тот не повелся и гнул свою линию, пока не вмешалась сама Лисвэн. Олег бы даже выразил благодарность ледяной красавице за эту помощь, если бы не осознавал, что сделано это было исключительно под угрозой гнева Диадары. По какой-то причине Диана имела некий авторитет у своей сестры, позволяющий держать ее в рамках.

Второй бой пришлось выдержать ночью уже с Дианой, и хотя непосредственного участия Коротар в этом конфликте не имел, он все еще являлся его первопричиной. Сколотов, как мог, пытался скрасить новость о том, что днем Лисвэн придется постоянно находиться рядом с ним, но получалось это не очень. Нет, Диана не кричала, не скандалила, однако, увидев ее расстроенное лицо, Олегу захотелось набить самому себе морду. Он все еще не решил, что делать с той информацией, которую удалось вытянуть из Алисы, но чувство вины теперь преследовало его постоянно. Было желание предложить остаться им обеим, если бы нагрузка от такого трюка легла на него, но скорее всего, крайней опять будет Диана. Небольшой приятной новостью стала постепенная расконсервация Лабиринта. В контексте его проблемы радовала активация дверей в комнаты — теперь жилые помещения стали изолированы, и что еще более важно, звуконепроницаемы, так что Сколотов смог утешить Диану хотя бы этим способом. Пятичасовой марафон по его инициативе немного поднял красавице настроение, тем более что он просто из шкуры выпрыгивал, дабы сделать ей приятно. И это принесло свои плоды — утром Диадара уже не выглядела такой подавленной. Тут стоило сказать спасибо подросшей выносливости и сексапильному телу Сольвейн. В своем изначальном мужском облике он на такие подвиги способен не был, а тут во всех гимнастических позах, несколько часов подряд… И под конец еще в полуосознанном состоянии признался Диане в любви и заработал за свои старания несколько чудесных мгновений созерцания прелестно покрасневшего личика красавицы, прежде чем та отвернулась к стенке и немного хрипловатым голоском предложила поспать, что Соль и проделала и моментально отрубилась, только коснувшись подушки.

Наутро Сольвейн ждало приятное пробуждение от особого чувства внизу живота, где пристроилась проснувшаяся теневая волшебница. Пожелания с добрым утром для Дианы было недостаточно, и она устраивала подобные сюрпризы всегда, когда появлялось возможность.

Сколотов уже свыкся со своим телом, по крайне мере с той его функциональностью, которая работала во время их жарких встреч. Сознание как-то само по себе адаптировалось к необычной ситуации, и если не задумываться об этом слишком сильно, то никакого дискомфорта не ощущалось. Самоопределение себя как мужчины никуда не делось, но девичьи формы перестали ощущаться чужеродными, и в голове сформировался некий мутант, безумный сплав из реакций и чувств, который неплохо работал, если не пытаться в нем разобраться. Теперь получалось без излишних переживаний и самобичеваний отдаваться ощущениям сладостной близости с Дианой, не испытывая чувства вины перед своим мужским началом. Четкое разделение между действием и мыслями, разум как будто оказался в железном ящике, защищающем его от посягательств сомнений в целостности своей личности. Единственное, что до сих пор оставалось под запретом — это любые формы проникновения, и хотя Сольвейн активно пользовалась пальчиками, когда дорывалась до исходящей соками щелочки партнерши, в отношении себя она такого не позволяла, да и теневая красавица ни разу не покушалась на этот запрет.