Арриквиатари (СИ)

“Это уже не депрессия, а натуральное отчаяние, — Соль подошла к кровати и уселась на край. — Давай, вторая личность, работай, ты меня постоянно отодвигала от разговоров с хозяйкой Цветов, ну так вперед, отдувайся, — Сколотов на разный лад пытался достучаться до альтернативного сознания: — Смотри, собака, будешь отлынивать, уйду в подсознание, я смогу”, — Олег начал самостоятельно воспроизводить те ощущения, когда его разум отходил на второй план, проваливаясь в глубь собственного “я”, как в мягкий матрас. Нахлынуло медитативное состояние, звук и цвета вокруг потускнели, сознание сопротивлялось, пытаясь вытолкнуть его наружу, но Сколотов слишком хорошо усвоил, как это работает, чтобы позволить себя передавить.

— Вот засранец, — Соль тряхнула головой, — я, по-твоему, кто такая? — ответа не последовало, только внутри сверкнула ехидная мысль: “Раз занимаешь жилплощадь, то работай”. — Ладно, мы еще об этом поговорим, — Сольвейн заглянула под одеяло, встретившись взглядом с Аникой. Некоторое время она играла в гляделки, ожидая реакции, и спустя минуту в глубине зрачков красавицы мелькнуло узнавание. — Спряталась птичка в клетке и не хочет выходить. Ну так мы поможем, — Соль скользнула под одеяло, обхватив девушку руками. — Ну, давай, раз уж не хочешь по-взрослому, будем с тобой как с маленькой, — проклятая перехватила безвольное тело и, подвернув одеяло, села на кровати, оперевшись на стену, Аника оказалась у нее на руках. Потихоньку покачиваясь из стороны в сторону, как будто пытаясь уложить спать ребенка, Соль зашептала: — Знаю, это очень больно, там внутри, все как будто обледенело, лед сжимает сердце, обжигает душу. Столько погибло, мы помним каждую, помним же? Как они улыбались, как беззаботно шутили и щебетали между собой обо всяких пустяках, как росли, как становились частью нашей жизни, каждая девушка — настоящая красавица, каждая вверила свою судьбу в наши руки, а мы не справились. Обещали их защитить и не смогли, мы старались изо всех сил, но их оказалось недостаточно, мы виноваты, правда ведь? Помнишь их? Их имена. Их лица. Мы старались создать безопасное место в этом безумном, жестоком городе, так старались… — раздался всхлип, по щекам Аники потекли ручьи слез. — Теперь мы понесем ответственность за наши ошибки, ляжем здесь и ничего не будем делать, просто застынем до тех пор, пока сердце не перестанет биться, мы должны быть наказаны. Оставим выживших девушек на произвол судьбы, — голос Сольвейн внезапно изменился, став грубее, приобретя угрожающие нотки, — пусть барахтаются как хотят, это уже не наше дело. Мы думаем, Кайл о них позаботится, только кто позаботится о Кайле, как он перенесет боль утраты, когда нас не станет? Нам все равно, кто они такие, в конце концов? У нас есть наше сладкое горе, мы упиваемся им, и пусть весь мир катится к черту, пусть думают о себе сами, пусть… — Монолог прервал звук пощечины, голова Соль мотнулась назад. Аника, глотая слезы, забарахталась в одеяле, пытаясь освободиться.

— Не смей, слышишь, не смей!

— А что, я не права? — Сольвейн потерла пострадавшую щеку.

— Все не так, я, я… они… — Аника освободила вторую руку. — Не позволю!

— Ах не позволишь, ты же вроде собралась тут помирать? Какое теперь тебе дело? Лежи да жалей себя, как и собиралась.

— Нет, я не хочу! Они не пропадут, я этого не допущу, во чтобы то ни стало, Амладея не заберет их!

— О, вот до чего мы дошли! Ну так теперь ты готова принять настоящее наказание?

— Что? — Аника от удивления даже перестала вырываться.

— Что, что. Заставила кучу народа о себе беспокоиться, девушки, глядя на тебя, все глаза проплакали, а им и так пришлось нелегко. Повела себя как капризная школьница, ну так и наказание будет соответствующим, — Сольвейн опустила ноги на пол и, не напрягаясь, перекинула Анику через колено, обнажив пухлую попку хозяйки Цветов. — Это тебе за твое: лягу и помру, — раздался звонкий шлепок, сопровождаемый возмущенным возгласом, — это за беспокойство Цветов, — следующий шлеп, в два раза сильнее предыдущего, породил у красавицы закономерное желание избежать экзекуции, но Соль крепко держала свою добычу, — это за Кайла, который сражался с сотнями тварей, зная, что его внизу ждет не любимая молящаяся Яростному за его жизнь, а безжизненное бревно на кровати, — третий хлопок окрасил последнюю не пострадавшую часть попки в красный цвет. — А это для закрепления, — легкие, но болезненные удары посыпались на пострадавшую часть организма бурным потоком.

Кайл терпеливо переносил ожидание, стараясь не замечать женские вскрики, раздающиеся с той стороны. Его терпение находилось на самой грани, когда дверь открылась и из комнаты вышла запыхавшаяся Соль.

— Готово, принимай работу, только садиться после терапии больной противопоказано, ну… — проклятая неопределенно махнула рукой. — Пару дней точно.

Дождавшись, пока взволнованный охотник протиснется в проем, Соль обратилась в пустоту:

— Доволен? А, тьфу ты, так не пойдет… Довольна? Считай, это была благотворительная акция, учти, я тут вовсе не для этого.