Арриквиатари (СИ)

“Что им тут делать, когда все ходы замурованы? Наверху дел полно, важен каждый человек”, — по крайней мере, Соль рассчитывала, что Ючген думал именно так. На стадии планирования никто и не предполагал совершенно незаметного проникновения, трубу в конце все одно пришлось быломать, задумка заключалась в неожиданности: быстро разбить проход и оказаться у люков раньше, чем охрана опомнится, теперь же этот простой и понятный план оказался под угрозой.

— Видно что-нибудь? — Соль таращилась во тьму через дыры в проржавевших стенках.

— Вроде нет, — Жан занимался тем же самым, только чуть в стороне.

— Дуракам везет?

— Или они ждут, пока мы парами полезем наружу, а то и вовсе у люков засада.

— Все одно выбора нет, не идти же назад, даже не попытавшись.

— Давайте разом, на счет три, — Жан отошел, уступив место здоровому громиле с булавой, еще несколько похожих мордоворотов выстроились вдоль ослабленной преграды. По команде лидера они разом вдарили по ржавой стенке. Металл треснул и посыпался рыжими обломками, еще несколько ударов расширили проход, вниз спрыгнули первые бойцы. Раздались короткие команды, наспех построенные группы спешили к заранее назначенным люкам.

— Если дело выгорит, для потомков надо будет эту часть повествования немного подправить, — Сольвейн аккуратно спустилась вниз, оперевшись на подставленную руку Жана. Пол состоял из крупноячеистой решетки, и скакать по нему на каблуках было неразумно, тем более лишившись большей части ловкости и акробатики. Сзади что-то жалобно звякнуло, потом лязгнуло, протяжный, оглушающий скрип завершился сильным ударом. Чертова труба не выдержала и переломилась пополам; оставшиеся в ней люди посыпались, как горох из стручка, устроив кучу-малу из бронированных тел.

— Точно подправим, — прокомментировал Жан, наблюдая происходящее.

Яростный, наверное, сжалился над горе-диверсантами: все группы прибыли на место, не встретив сопротивления, без помех пробрались наверх, успев перебросить больше трети сил, когда их наконец обнаружили.

За пару минут боя раскидав всю ману, Соль схватилась за меч, она была в самом центре строя и махаться врукопашную, скорее всего, ей не придется, но рукоять оружия в ладони придавала уверенности. Все три группы моментально оказались в окружении, но для противодействия вторжению Сун-Ган пришлось покинуть стены, сил после разгрома на границах у них осталось не так много. Это и послужило сигналом к наступлению, союз, не медля ни секунды, пошел на штурм, град стрел окатил укрепления, осадные лестницы десятками уперлись в каменную кладку. Многоголосый клич-команда прошелся по рядам солдат, воины бросились вперед. Все как один, в атаку, наверх!

Плотная застройка подложила обороняющимся ту же свинью, что недавно атакующим, клановцы не могли быстро избавиться от возникших в тылу вражеских сил: узкие проходы, окна, дверные проемы домов располагали к удержанию позиций, сводя все стычки к дуэлям один на один, два на два, максимум, пять на пять. Численное преимущество потеряло решающее значение, уступив место личным навыкам, в которых отборные ветераны отряда Жана могли поспорить с любыми воинами в Амиладее.

Их группа оказалась в подвалах “дворца” Ючгена. Разделавшись с охраной на первом этаже, они разделились, капитан отрядил тридцать человек держать главные ворота, а остальные с боем начали свое восхождение по этажам — появился шанс закончить войну одним ударом, придушив змею в ее собственном логове.

Чем дальше пробивался отряд, тем сильнее ярость захватывала бойцов. Поначалу ветераны лишь хмурились, натыкаясь на комнаты с прикованными к кроватям рабами и рабынями, но это была лишь затравка к представшей перед ними галерее человеческих пороков и мерзости. Тут было все, на что способна изуверская фантазия денежных маньяков: каждая вторая комната — пыточная, каждая первая и того хуже. Солдаты зверели и ярились. Немногочисленная стража, пытавшаяся противостоять вторжению, уничтожалась с особой жестокостью, ветераны вымещали свой гнев на куцых заслонах клановцев, но легче не становилось, потому как за каждым поворотом обнаруживались все новые и новые мерзости. Сольвейн уже хотелось, чтобы Ючген оказался каким-нибудь трехголовым монстром со связкой торчащих из задницы щупалец, быть с этим ублюдком одного биологического вида стало невероятно постыдно. Ярость кипела внутри, как приготовившийся к извержению вулкан, душа желала крови, крови той твари, которая заставила ее все это увидеть, чтобы эта сука мучилась в агонии годами, веками и никогда не могла сдохнуть окончательно. Крича от ненависти, весь отряд стремился наверх, не обращая внимания на раны и потери, для каждого ветерана сейчас на последнем этаже засела гротескная пародия на Великого Лжеца, и она должна была сдохнуть. Ючген должен был сдохнуть.

Воины изрыгали проклятия, в мясо разделывая очередной десяток стражи, убить гниду, убить, убить, как заведенные, твердили они единственное слово, их кулаки до боли сжимали рукояти мечей, а глаза наливались кровью.