Арриквиатари (СИ)

Саму поездку Олег помнил смутно, в голове отпечатались только упирающиеся в тело твердые кости, оставлявшие множество синяков при каждом скачке нежити, толчки от этих ударов терялись на фоне общего состояния, похоже, боль превысила какой то внутренний предел чувствительности, и все ощущения будто отрубило, вместо живых тканей остались пустые деревяшки, не способные передавать электрические сигналы наверх. Перед глазами все размазывалось в беспорядочное месиво красок уже на расстоянии вытянутой руки, очертания деревьев терялись, в какой-то момент обратившись раздражающим мельканием коричнево-зеленых полос. Сколотов упорно складывал последовательность активации базового исцеления и надеялся, что оно поможет, кроме рабочей руки, на которой сосредоточилось все внимание, остальные конечности лежали мертвым грузом, исполняя роль крючков, удерживающих его от падения. Голос не вернулся, все, на что осталось способно горло, — выталкивать кровавые сгустки, багровыми пузырями выступавшими на губах, изливаясь изо рта на пожелтевшие кости позвоночника некрооленя. Голова раскалывалась, как будто кто-то с упорством забивал в череп длинные гвозди, отмеряя ровно по сантиметру здоровой кости, вгоняя стальные шляпки ровными рядами резким ударом. Это ощущение с ядовитым туманом пробиралось внутрь, доходя до самой человеческой сущности, до глубин души: нашептывая, уговаривая, угрожая. Магия смерти терзала сознание не хуже, чем разбитое болью тело страдало от ран. Если бы он мог двигаться, то, не сомневаясь, спрыгнул бы на полном ходу, лишь бы все прекратилось, однако заклинания исцеления шли одно за одним, установка на их безостановочное создание работала как надо, и разум даже не связывал действие магии света со своей жизнью, иначе пораженное отчаянием сознание тут же прекратило бы каст. Скачка продолжалась целую вечность; до того момента, как Вилка остановился и скинул свою ношу на землю, по внутренним ощущениям, прошли долгие годы.

В сумерках наступающей ночи в грязи валялось недвижимое женское тело, как заведенное, одной рукой складывающее магические знаки. Время от времени его окутывало золотистое свечение разной интенсивности, вспыхивая и опадая по несколько раз в минуту, разбитый огрызок человека боролся за свою жизнь, боролся, несмотря ни на что. А рядом стояла верная нежить, оберегая свою хозяйку, которая была целью существования, и эта цель — все что было у неполноценного псевдоразума восставшего.

========== 8. Я и еще раз я в пути ==========

“Какой, интересно, уже по счету раз я прихожу в себя подобным образом?” — прикидывал Сколотов, проверяя целостность организма на следующее утро; целостность была частичной, истратив всю ману, получилось не отъехать в чистилище, а вот исцелиться — нет. Рядом с местом вынужденной ночевки обнаружилось несколько трупов недопсов, навестивших Вилку ночью, основательно потоптанные останки неудачников тонким слоем размазало по траве. Некромантия оказалась самым удачным выбором, несмотря на все сопутствующие магии смерти проблемы, пусть суммоны и были неказисты с виду, зато самые что ни на есть полезные: и монстров прибьют, и от заклинания прикроют, и погрызенную тушку вытащат, хотя последняя опция релевантна только от крайней безысходности и желательно больше никогда не повторять подобные лихие скачки: противоестественная самой жизни магия пропитала всю душу насквозь, желание разбить голову о ближайший булыжник не отступало до сих пор.

Расположившись на травке, Олег задумчиво почесывал макушку, точнее, свой пантерий шлем, который, поощряя подобное обращение, одобрительно мурлыкал, как совершенно обычный кот. Это немного помогало терпеть боль от ран; Олег размеренно раскачивался из стороны в сторону, пытаясь полностью сосредоточится на приятном звуке, отгораживаясь от рези и жжения в районе живота. Мана копилась чертовски медленно и тут же уходила на лечение, принося одномоментное облегчение. Параллельно Сколотов пытался проанализировать прошлый бой, и если опустить частности, вывод напрашивался сам собой — ему просто рано связываться с подобными тварями, на этот раз даже самобичеванием не стал заниматься, предугадать неожиданную тактику монстров шансов не было; и не сказать, что он расслабился или пренебрег защитой, все было на месте: и барьер, и сосредоточенность на сражении, не хватило сил. Вожак недоволков со свитой находился в следующей весовой категории, повезло, что хотя бы ноги унес.

Олег тяжело вздохнул и обратился сам к себе вслух:

— Ну, что теперь? Запомнил, в какую сторону направился летучий корабль? Конечно, нет, нифига мы не помним, а если бы помнили, один хрен держать направление в чаще не сможем.