Арсенал эволюции

Третья насущная проблема возникла настолько неожиданно, что первые две отошли почтительно на задний план. Произошло то, чего я с великой надеждой и нетерпением ожидал уже давным-давно.

Сперва мы довольно тепло попрощались с волком. Варрык помчал на подмогу своим собратьям. Лишь напоследок просил передать руководству княжества, что лесные хищники после боя территорию Поляны покинут незамедлительно и в Нюрнбергском процессе участия принимать не будут. Я с легким чувством грусти вздохнул вослед огромному зверю – вряд ли мы когда-либо еще встретимся – и собрался было направиться в сторону тылов. Оттуда по направлению ко мне только что выдвинулся конный отряд человек из десяти. Видать, заметили, что Цмок уже битый час не шевелится, – вот и осмелели: решили разведать, в чем дело. А мне от этого только польза: глядишь, подкинут на обратном пути.

Не успел я толком обрадоваться, как прямо между мной и всадниками в воздухе, на высоте трех локтей, начало неспешно расплываться серебристое пятно. Клякса потихоньку расползалась в стороны, образуя круг, а центр ее зарябил мелкими волнами. Это пятно я узнал сразу и безошибочно. Точно такой круг, похожий на стену ртути, я видел как раз перед самым попаданием на Поляну. Сердце на секунду замерло в ожидании, но вскоре затрепетало в диком, необузданном восторге! Передо мной разверзался тот самый телепорт!

Не чуя себя от радости, забыв про ноющую боль в мышцах, я со всех ног бросился к пятну. Пятну между моей прежней жизнью и настоящей. Пятну, через которое наконец можно будет вернуться домой. Спотыкаясь, хватая ртом воздух, я сломя голову несся отсюда прочь – к миру с электричеством, водопроводом и двигателем внутреннего сгорания. Я боялся лишь одного – чтобы долгожданный портал предательски не захлопнулся прямо перед носом. Одна мысль об этом заставляла зрачки расшириться, а сердце низвергнуться прямо в пятки, поэтому я старался бежать изо всех сил. Приближавшаяся конница, наоборот, предусмотрительно сбавила темп, явно предпочитая наблюдать за диковинным явлением издалека.

«Домой, домой, домой!» – повторялось единственное слово, оставшееся в голове, мое заветное желание, затмившее сейчас все остальные. Наконец-то домой! Да, я заслужил эту путевку, я ее здесь выстрадал, выгрыз зубами, выцарапал ногтями! Очень уж многое пришлось мне пережить, чтобы теперь остаться без награды. И пусть в этом мире все хоть рухнет, хоть пропадет, но я и так многое для него сделал. Мне абсолютно не в чем себя винить! Только вот…

До выросшего и стабилизировавшегося пятна я не добежал всего двух метров: остановился, медленно, со стоном развернулся и в тоске сжал кулаки. Нет уж! Так просто ничего не получится. Прожить оставшуюся жизнь – пусть с теплой ванной, пусть в уютном доме со всеми удобствами, но с тяжким чувством вины – просто невозможно. Зачем комфорт вокруг, если его никогда не будет на душе? Зачем терзаться каждый день, но не за то, что бросил, а за то, что не пришел, и за то, что потерял? Какой в этом смысл? Что подумает Арлета, когда я не приду за ней? Когда ее вызволят другие, а обо мне скажут лишь – исчез, тела не найдено. Всю жизнь вспоминать ее глаза? Думать: как она там, все ли в порядке? Не слишком ли подло, сидя в целости и сохранности на диване? Оказалось, что теперь, если мне действительно хочется того самого комфорта, о котором я мечтал, выбор придется делать даже не между родным домом и любовью, а получается, между родиной и… собственной совестью? Надо же! Как вовремя ты опять очнулась, подруга. Сегодня она была ко мне безжалостна. А еще совесть напомнила про моего все еще друга. Покопавшись в глубине души, пришлось признать: Шамана, с виду спокойного, уравновешенного, холодного, а на самом деле испуганного болезнью, потерявшегося в себе парня, я не мог позволить себе оставить здесь одного. Ему надо помочь, и в первую очередь – помочь одуматься.

Я медленно сел на траву, обхватил руками колени, шмыгнул носом и с меланхоличным видом уставился на телепорт. А родненькая Земля была рядом! Но выбор сделан, и теперь не хотелось никуда спешить, а просто хотя бы взглядом проводить свой, возможно, последний шанс покинуть Поляну.