Арсенал-Коллекция 2013 № 10 (16)

Впрочем, танкисты о том, что они остались без пехотной поддержки даже не подозревали, продолжая выполнять боевую задачу. 14 танков, вероятно из 587-го отдельного танкового батальона капитана Чундакова из состава 219-й танковой бригады, быстро приближались к командному пункту разведывательного батальона. Один из танков уже направил дуло своего орудия на вход в командный пункт, а персонал штаба Вейдингера бросился на пол, когда танки попали под обстрел с фланга. До сих пор точно не ясно, из чего именно велся обстрел советских танков. Как мы помним, есть информация, что в распоряжении Вейдингера было два штурмовых орудия, вполне возможно, что это были именно они. По другим данным, Вейдингер просто вызвал огонь артиллерии на себя [10, р. 116] (возможно, это была 11-я батарея артиллерийского полка) однако нам кажется сомнительной подобная точность стрельбы артиллерии, когда очень быстро были поражены все 14 танков и это в дождь, и не при стрельбе прямой наводкой. А вот хорошо замаскированным самоходкам такая задача была вполне по силам. Как бы то ни было, но в короткое время 14 советских танков превратились в пылающие костры. Уцелевшие члены их экипажей попали в плен, лишь немногим удалось вернуться к своим. Раненый советский лейтенант- танкист, заползший на командный пост Вейдингера, в надежде, что немцы окажут ему помощь, как в бреду повторял: „Все пропало, все танки пропали“. С большой долей вероятности, можно предположить, что это был лейтенант Василий Никитович Чмиль, командир взвода тридцатьчетверок из 587- го отдельного танкового батальона 219-й танковой бригады. Эсэсовцы оказали раненому советскому офицеру первую помощь, перевязали и напоили. Пленных отправили в тыл [11, р.207]. В советских документах лейтенант В.Н. Чмиль был указан как погибший, но позже выяснилось, что он оказался в плену из которого и был освобожден в конце войны. Также, по данным документальной базы „ОВД Мемориал“, из состава 587-го отдельного танкового батальона погибшими 12 сентября 1943 года числятся командир батальона капитан Леонид Григорьевич Чундаков (сгорел в танке), а также два командира взводов, оба в звании младших лейтенантов: Аркадий Иванович Капустин и Григорий Гаврилович Полищук.

Между тем, другая часть советских танков успешно миновала как позиции разведывательного батальона, так и позиции армейского полка, и попыталась углубиться в немецкую оборону. Тем временем, поднятая по тревоге 3-я танковая рота оберштурмфюрера СС Йоахима Шломки (как мы помним, рота находились в глубине обороны в качестве мобильного резерва) в полной боевой готовности ожидала приближения бронетехники противника. Позиция „Пантер“ Шломки оказалась столь удачной, что советские танки вышли прямо под дула их грозных 75-мм орудий. Для советских танкистов это столкновение оказалось полной неожиданностью. Хорст Летцнер описал это так: „Наконец, мы через эфир получаем разрешение открыть огонь. Русские приходят в замешательство и не могут нас сразу обнаружить. Они ведут беспорядочный огонь. Эрнст Циттла, наш заряжающий, перед тем как отправить снаряд в ствол, гладит его на дорогу с пожеланием успеха. К нашему наводчику Гейнцу Шрёдеру снова вернулось его прежнее хладнокровие. В то время как наш командир Эммерлинг уже начинает суетиться в башне, мы спокойно целимся и ведем огонь. Уже после второго выстрела первый из атакующих Т-34 охвачен пламенем. Начался бешеный огонь. Теперь мы пытаемся выбраться на своих танках из окопов-укрытий. Однако после двухдневного дождя это крайне тяжело. Наш водитель Бёк сильно нервничает при мысли, что ему не удастся вытащить наш „ящик“ из ямы. Он несколько раз слишком поспешно выключает сцепление и мотор глохнет. Но после нескольких попыток мы наконец-то выбираемся“ [6, с.48]. В последовавшей схватке 14 „Пантер“ 3-й роты (из которых две с неисправными двигателями) подбили 23 советских танка. Советские танкисты в долгу не остались и, хотя о потерях немецкой стороны данных нет, но часть танков все же получили попадания: так только в танк Лорица Эммерлинга, где радистом служил Хорст Летцнер, попали два раза (правда, оба попадания особого вреда не причинили).