Арсенал ножей

– Не могу понять, – снова заговорил он. – Столько трудов, чтобы уничтожить единственный корабль. В смысле, велика ли в нем угроза?

Я обратила на него взгляд, отработанный на плацу:

– Не знаю, как заведено в ваших местах, господин Бошняк, а у меня здесь работа, и я не уйду, пока не достигну цели.

Старик сунул платок в карман и выкатил желтоватые, подернутые жилками глаза:

– И что же это за цель, капитан Судак?

Он походил на обросшего бородой отшельника, взъяренного нарушителем его уединения. Впрочем, ответить я не успела, потому что корабль ворвался в оба наших сознания, вбивая в них слова телепатическим молотом.

«Нашей основной целью было проверить, не замешан ли враг в крушении „Души Люси“. Ее мы достигли. Вторичная цель – принуждение к миру всех боеспособных судов человечества, в том числе и особенно – „Злой Собаки“».

Бошняк прижал ладонь к виску, поморщился от напора мысли.

– Но чего ради? – спросил он. – Чем они теперь вам опасны?

«В прошлом „Злая Собака“ имела связь с флотом. Она говорила непосредственно с нами. Она заглянула в нашу коллективную душу. Существует, хотя бы и весьма отдаленная, возможность, что она проникла в наши материальные или стратегические слабости. И потому из всех принадлежащих человечеству кораблей она представляет величайшую угрозу исполнению нашей миссии и как таковая должна быть уничтожена».

Бошняк помотал головой.

– Так нельзя, – пробормотал он. – Это безумие.

«Это необходимость».

– Осквернять священную реликвию? Провоцировать войну, чтобы убить и без того раненый корабль? – Он запустил руку в копну непокорных волос. – О да, донельзя благоразумно!

Бошняк свирепо уставился в потолок, но корабль не стал ему отвечать. Очевидно, уже сказал все, что хотел. Старик медленно опустил узловатые руки и взглянул на меня.

– Это же бред, – произнес он. – Вы-то понимаете?

Я покачала головой. Да, флот действовал грубо и непривычно для нас, но я все же верила, что он искренне стремится спасти человечество от самого себя и от плавающих в гипере драконов. Выступить против них означало бы для меня объявить себя врагом рода человеческого. Предательницей. Переходный период, может, и болезненный, но в конечном счете он приведет к миру и безопасности для будущих поколений. Я не позволяла себе согласиться с Бошняком. Не могла допустить, чтобы либеральное чистоплюйство сорвало величайшее событие в истории человеческой расы. Я ощущала, как где-то в глубине моего существа гневается и рыдает надежно запертая поэтесса. Но я в ней больше не нуждалась. Я снова была солдатом, у меня было задание, и будь я проклята, если позволю встать у меня на пути этой отброшенной половине души или смешному ученому старцу.

Я сцепила пальцы и сказала:

– Алексий, прошу вас уйти к себе и оставаться в каюте до дальнейших уведомлений.

Он захлопал глазами:

– Вы запираете меня в каюте?

– На время.

– Не имеете права, – взъерепенился он. – В смысле, чего ради? Нас здесь только двое.

– Я нахожу ваши постоянные колебания контрпродуктивными.

– Как это надо понимать? Вы боитесь спора?

Не расцепляя пальцев, я потянулась до хруста в костяшках.

– Я ничего не боюсь. Просто считаю, что вам лучше будет ограничиться выделенной вам каютой.

Его щеки пошли пятнами от гнева.

– Вранье! – выпалил он. – Вы просто боитесь, что не правы.

– Нет! – рявкнула я, пронзая его самым ледяным взглядом, на какой оказалась способна. – Не боюсь. Но у меня есть дело, и я предпочту сосредоточиться на нем без того, чтобы меня постоянно прерывали.

Глава 77 Джонни Шульц

Я оставил Люси беседовать со «Злой Собакой», а сам вместе с Эддисон пошел на камбуз выпить кофе. Ни она, ни я не питали иллюзий относительно наших шансов прожить ближайший час. Я давно заметил, что Эддисон то и дело теребит прядь волос за правым ухом.

– Ты в порядке? – спросил я и, взяв чашку, подождал, пока она нальет себе.

– Вообще-то, нет, – отозвалась Рили, не поднимая глаз.

– Трудные выдались дни.

– Трудные? – Она скользнула по мне взглядом. – «Трудные» – не то слово. Не знаю даже… не хочу об этом думать!

– Да уж…

Я ее понимал. Чтобы держаться на плаву, нам приходилось гнать от себя воспоминания о случившемся и о погибших друзьях.

– Ты способен поверить в то, что творится дома? – спросила она, решив сменить тему.

– Насчет флота? – Я почесал в затылке. – Сумасшествие. Чего они добиваются?

Рили потянула носом поднимавшийся над чашкой пар.

– Боюсь, с твоим пятнадцатикошечным проектом придется подождать.

– Ох, Люси разозлится.

– Ты правда поверил, что ей хочется осесть дома и обзавестись семьей?

– Думаю, да.

Люси умерла маленькой девочкой. А потом накопила вековые воспоминания о скитаниях по всей Общности в виде грузового корабля – и это если забыть о той ее части, которую составлял тысячелетний нимтокский транспорт.

– Не важно, сколько ей лет. Она ребенок и еще только учится быть человеком. – Я сунул руки в карманы и пожал плечами. – А ребенку вроде бы нужно, чтобы о нем кто-то заботился.

Рили так вздернула брови, что лоб пошел морщинами.

– Ты хочешь стать ей папочкой?

Я ковырнул ногой палубу:

– Скорее уж старшим братом.