Арсений и Андрей Тарковские. Родословная как миф

Стол повернули на свету. Я лежал
Вниз головой, как мясо на весах,
Душа моя на нитке колотилась,
И видел я себя со стороны:

Я без довесков был уравновешен
Базарной жирной гирей…
…я лежал в позоре, в наготе,
В крови своей, вне поля тяготенья…

Писатель и поэт Лаврин, одно время близкий Тарковскому и, как все, кто его знал, влюбленный в него, в работе «Что такое смерть»[28]пишет:

Помню, как на заре туманной юности меня потряс рассказ поэта Арсения Тарковского об его опыте внетелесного существования. Это случилось с Тарковским в январе 1944 года, после нескольких ампутаций ноги, когда он погибал в госпитале от гангрены. Он лежал в маленькой тесной палате с очень низким потолком. Лампочка, висевшая над его кроватью, выключения не имела, и приходилось вывинчивать ее рукой. Однажды, выкручивая лампочку, Тарковский почувствовал, что его душа (сознание) спиралеобразно выскользнула из тела – вывинтилась, подобно лампочке из патрона. Удивленный, он глянул вниз и увидел свое тело. Оно было совершенно недвижно, как у человека, спящего мертвецким сном. Затем ему почему-то захотелось посмотреть, что делается в соседней палате. Он стал медленно «просачиваться» сквозь стену, но в какой-то момент почувствовал, что еще немного и он уже никогда не сможет вернуться в свое тело. Это его испугало. Он снова завис над кроватью и каким-то странным усилием скользнул в тело. Как в лодку.

Предчувствием, интуицией можно объяснить строки 1942 года:

Немецкий автоматчик подстрелит на дороге,
Осколком ли фугаски перешибут мне ноги…

Только в 1944 году в госпитале в Москве профессор Вишневский делает последнюю операцию – полную ампутацию ноги.

Все не спит палата госпитальная,
Радио не выключай – и только.
Тренькающая да беспечальная
Раненым пришлась по вкусу полька.
Наплевать на уговоры нянины,
Только б свет оставила в палате.
И ногой здоровой каждый раненый
Барабанит польку на кровати.

«Полька»

«Оттуда» иногда возвращаются. Рассказ, переданный Лавриным, достоверный. По спирали, из кругов Ада, как бабочка одного из стихотворений поэта «Из тени в свет перелетая, она сама и тень и свет», – душа оживала силою воли, судьбы, искусством врачей и любовью близких.

Душа, зачем тебе Китай?
О госпожа моя цветная,
Пожалуйста, не улетай!

«Бабочка в госпитальном саду»

Из писем в госпиталь знаем, как эта необычная семья живет: заботы об отце и муже, их бытовые трудности. Обсуждается вопрос с Арсением – стоит ли говорить сейчас «детям» о ноге или потом, где лучше заказывать протез и многое другое. Госпиталь в основном на Тониных плечах. Умирает страдавшая много Мария Даниловна. Так ли, иначе – уже в 1944 году Антонина Александровна перевозит Арсения в Переделкино, где тем летом на даче жили дети.

«Когда мир раскалывается надвое, трещина проходит через сердце поэта», – так написал однажды Генрих Гейне.

V

Поездка в Грузию в 1945 году была настоящим праздником. Кроме переводческой работы были новые встречи, друзья, разговоры, послевоенные застолья. Это была та Грузия, которой сегодня уже нет, как и многого другого из жизни 1945 года, года победы и надежд.