Артамошка Лузин

Чалык вышел из чума. В это время меж туч показалось солнце.

— Солнце! — обрадовался он.

Все выглянули из чумов, но солнца уже не было — туча скрыла его. Одой засмеялся. Чалык, обиженный, пошел в свой чум, но Панака ласково положил ему руку на плечо:

— Мужичок говорит правду: скоро выйдет солнце и убегут тучи.

Панака пошел к пеньку, заботливо поправил чашку с медвежьим жиром и что-то долго шептал, поднимая глаза к небу.

Дождь перестал лишь на другой день. Рассеялись тучи, и солнце бросило людям свои ласковые, горячие лучи.

Ожило стойбище. Вместо чумов стояли одни лишь закопченные шесты, покрышки были сняты и повешены для просушки в тень, чтобы не скоробилась промокшая кожа на солнце. Женщины развесили сушить мокрые одежды, обувь и постели. Мужчины поправляли свое оружие.

— Мужичок наш подрос. Не пора ли ему дать лук настоящего охотника? оттачивая нож, спросил Панака Одоя.

Одой не соглашался с отцом:

— Не натянуть Чалыку лосиную тетиву, слабы еще у него руки.

Обиделась мать:

— Руки Чалыка крепче сучьев лиственницы, силой выйдет он в отца моего Бертауля.

Подошел Чалык. Все замолчали: зачем тревожить сердце парнишки! В руках Чалык держал маленького зверька.

— Брось! — крикнул в страхе отец. — Это крыса-вонючка, человеку от нее только горе!

— Беда!.. — заплакали женщины.

Чалык испуганно вскинул руками, и крыса, мелькнув, скрылась в траве.

Молча собрались и перекочевали на другую сторону горы. Место, куда спрыгнула крыса-вонючка, отец долго топтал ногами и угрожал ножом в ту сторону, куда она скрылась. «Страшная крыса, она всегда несчастье несет, подумала Тыкыльмо. — Дорогую жертву надо дать духам, чтоб спасти чум от большой беды».

Когда Панака покружился вокруг костра и бросил в огонь от каждого человека жертву, все успокоились.

Чалык несмело спросил:

— А зачем дым?

— Эко ты, «дым»! — передразнил Чалыка отец. — Дым режет глаза, а без дыма как кожу обделаешь? Без дыма не видать бы тебе новых унтов.

— А от комаров какая польза? От них даже дедушка-медведь по земле катается, олени падают и человек плачет.

— Эко ты, «плачет»! — рассмеялся отец. — Для лягушек и пташек комар вкуснее мозга сохатиного.

Чалык задумался. Отец деловито осведомился:

— Чалык, ладный ли у тебя лук?

Глаза у Чалыка забегали, как зверьки; красными пятнами покрылись смуглые щеки.

— Из моего лука только зайца можно убить!

— Хо-о! — засмеялся отец. — Заяц тоже добыча, сырая печенка зайца веселит сердце… Много ли силы в твоих руках?

Чалык рассердился и, чтобы показать свою силу, стал разбрасывать шесты чума.

— Хой, сын, — остановил его отец, — медведь бережет свою берлогу, лисица — нору, птица — гнездо. Зачем же ломать нужное?

Чалык смотрел злыми глазами. Отец ласково спросил:

— Метко ли стреляешь?

— Глаз-то у него меткий, — сказал Одой.

— Тогда начнем силу рук пробовать, меткость глаз Чалыка пытать.

— Нового лука все равно нет, — ответил Чалык.

— Лук у Саранчо думаю выменять для тебя.

Точно пламенем обдало Чалыка, радостью и гордостью переполнилось сердце. Можно ли подумать, что в руках у него очутится лук работы славного Саранчо — непобедимого охотника Катагирского рода! Род Катагиров известен всей тайге, как род лучших охотников и стрелков. Луки, сделанные Саранчо, славятся на всю тайгу и тундру, от великой реки Енисея до Лены, от Ангары до самого Ледовитого океана. За такой лук не жалеют люди тридцати оленей да в придачу дают десять золотистых лисиц. Рассказывали, что князь Путугирского рода отдал за лук Саранчо свою старшую дочь да в придачу двадцать лучших оленей.

Слава об охотнике Саранчо гремела по всей тайге. А лук самого Саранчо вызывал у всех восхищение и зависть.

Рассказывали, что свой лук он делал целый год. Лук его был изготовлен из неизвестного крепкого корня; этот корень Саранчо парил в десяти кипятках, проклеивал светлым, как слюна оленя, клеем, вываренным из пузыря большого осетра. Сверху обложил белой костью, золотистой берестой и красиво отделал черным серебром. Тетиву скрутил из сухожилий старого лося. А когда Саранчо натягивал на лук тетиву, то позвал своих братьев да соседа, славного охотника Каркуля. С большим трудом они натянули тетиву.

Все долго вертели лук в руках, от зависти кусали губы. Каркуль же, придя в чум, взял свой лук. Посмотрел на него да как ударит о землю. Лук отскочил и попал в огонь очага. Тетива лопнула. Каркуль от злости и зависти упал на шкуры и сердился до темной ночи.

Из своего лука Саранчо стрелой с костяным наконечником насквозь пробивал дикого оленя. На празднике метания стрелы он на лету десять раз попал в брошенную табакерку.

Все кричали, как безумные, славили имя Саранчо. Старый князь, вожак эвенков, начальник праздника, на глазах всех собравшихся убил лучшего своего оленя и преподнес Саранчо самый дорогой и почетный подарок горячий мозг оленя.

А красавица Аталия, дочь князя, подала Саранчо на острие своего ножа дымящееся сердце оленя.